Неточные совпадения
— Ах! Марья Степановна… — встрепенулась Хиония Алексеевна всеми своими бантами, вскакивая с дивана. В скобках
заметим, что эти банты служили
не столько для красоты, сколько для прикрытия пятен и дыр. — А я действительно с добрыми вестями к вам.
— Ты уж
не обессудь нас на нашем угощенье, — заговорила Марья Степановна, наливая гостю щей; нужно
заметить, что своими щами Марья Степановна гордилась и была глубоко уверена, что таких щей никто
не умеет варить, кроме Досифеи.
— Да ведь пятнадцать лет
не видались, Надя… Это вот сарафан полежит пятнадцать лет, и у того сколько новостей: тут
моль подбила, там пятно вылежалось. Сергей Александрыч
не в сундуке лежал, а с живыми людьми, поди, тоже жил…
Марья Степановна решилась переговорить с дочерью и выведать от нее,
не было ли у них чего. Раз она
заметила, что они о чем-то так долго разговаривали; Марья Степановна нарочно убралась в свою комнату и сказала, что у нее голова болит: она
не хотела мешать «божьему делу», как она называла брак. Но когда она заговорила с дочерью о Привалове, та только засмеялась, странно так засмеялась.
Василий Назарыч все время прихварывал и почти
не выходил из своего кабинета. Он всегда очень любезно принимал Привалова и подолгу разговаривал об опеке. От Надежды Васильевны он знал ее последний разговор с матерью и серьезно ей
заметил...
— Да как вам сказать… У нее совсем особенный взгляд на жизнь, на счастье. Посмотрите, как она сохранилась для своих лет, а между тем сколько она пережила… И
заметьте, она никогда
не пользовалась ничьей помощью. Она очень горда, хотя и выглядит такой простой.
Марья Степановна точно
не желала
замечать настроения своего гостя и говорила о самых невинных пустяках,
не обращая внимания на то, что Привалов отвечал ей совсем невпопад.
В заключение Привалов
заметил, что ни в каком случае
не рассчитывает на доходы с заводов, а будет из этих доходов уплачивать долг и понемногу, постепенно поднимать производительность заводов.
— Я делаю только то, что должен, —
заметил Привалов, растроганный этой сценой. — В качестве наследника я обязан
не только выплатить лежащий на заводах государственный долг, но еще гораздо больший долг…
Агриппина Филипьевна посмотрела на своего любимца и потом перевела свой взгляд на Привалова с тем выражением, которое говорило: «Вы уж извините, Сергей Александрыч, что Nicolas иногда позволяет себе такие выражения…» В нескольких словах она дала
заметить Привалову, что уже кое-что слышала о нем и что очень рада видеть его у себя; потом сказала два слова о Петербурге, с улыбкой сожаления отозвалась об Узле, который, по ее словам, был уже на пути к известности,
не в пример другим уездным городам.
— Мне
не нравится в славянофильстве учение о национальной исключительности, —
заметил Привалов. — Русский человек, как мне кажется, по своей славянской природе, чужд такого духа, а наоборот, он всегда страдал излишней наклонностью к сближению с другими народами и к слепому подражанию чужим обычаям… Да это и понятно, если взять нашу историю, которая есть длинный путь ассимиляции десятков других народностей. Навязывать народу то, чего у него нет, — и бесцельно и несправедливо.
Оскар Филипыч в нескольких словах дал
заметить Половодову, что ему в тонкости известно
не только все дело по опеке, но все его мельчайшие подробности и особенно слабые места. Половодов с возраставшим удивлением слушал улыбавшегося немца и, наконец, проговорил...
— Уж
не ври, пожалуйста, — с улыбкой
заметила старушка и посмотрела на Привалова прищуренными глазами; она хотела по выражению его лица угадать произведенное на него Антонидой Ивановной впечатление. «Врет», — решила она про себя, когда Привалов улыбнулся.
Нужно
заметить, что пьеса
не была каким-нибудь грубым заговором, а просто после известной уже читателям утренней сцены между супругами последовало молчаливое соглашение.
— Нет, будемте говорить серьезно. Знаете, мужчина никогда
не поймет сразу другого человека, а женщина… Это,
заметьте, очень важно, и я серьезно рассчитываю на вашу проницательность.
— Я просил бы вас продолжать ваш прежний разговор, —
заметил он, — если только я
не мешаю…
Раз, когда Привалов тихо разговаривал с Верочкой в синей гостиной, издали послышались тяжелые шаги Василия Назарыча. Девушка смутилась и вся вспыхнула,
не зная, что ей делать. Привалов тоже почувствовал себя
не особенно приятно, но всех выручила Марья Степановна, которая как раз вошла в гостиную с другой стороны и встретила входившего Василия Назарыча. Старик,
заметив Привалова, как-то немного растерялся, а потом с улыбкой проговорил...
Старик остался в гостиной и долго разговаривал с Приваловым о делах по опеке и его визитах к опекунам. По лицу старика Привалов
заметил, что он недоволен чем-то, но сдерживает себя и
не высказывается. Вообще весь разговор носил сдержанный, натянутый характер, хотя Василий Назарыч и старался казаться веселым и приветливым по-прежнему.
— Есть причина, беспременно есть, — глубокомысленно
заметил Данилушка, почесывая затылок. — Видел я даве барышню нашу — прынцесса… Хошь кому
не стыдно показать: как маков цвет цветет!
На половине «самой» с первого раза трудно было
заметить настоящее положение дел, а человек неопытный даже и ничего особенного
не увидел бы.
Нужно
заметить, что и раньше отношения между этими дамами, то есть Хионией Алексеевной и Антонидой Ивановной, были очень дружелюбны, хотя и
не подавали никакого повода к особенной нежности.
Как все увлеченные своей идеей люди, Бахарев
не хотел
замечать коварного поведения своего друга и, потягивая портер, нетерпеливо выгружал обильный запас всевозможных проектов, нововведений и реформ по заводам.
Привалов старался внимательно вслушаться в некоторые проекты, но
не мог и только
замечал, как лицо Кости делалось все краснее и краснее, а глаза заметно суживались.
Несколько дней Привалов и Бахарев специально были заняты разными заводскими делами, причем пришлось пересмотреть кипы всевозможных бумаг,
смет, отчетов и соображений. Сначала эта работа
не понравилась Привалову, но потом он незаметно втянулся в нее, по мере того как из-за этих бумаг выступала действительность. Но, работая над одним материалом, часто за одним столом, друзья детства видели каждый свое.
— Да, с этой стороны Лоскутов понятнее. Но у него есть одно совершенно исключительное качество… Я назвал бы это качество притягательной силой, если бы речь шла
не о живом человеке. Говорю серьезно…
Замечаешь, что чувствуешь себя как-то лучше и умнее в его присутствии; может быть, в этом и весь секрет его нравственного влияния.
— Да… Но ведь «добрыми намерениями вымощен весь ад», как говорит пословица, —
заметил Привалов. — Все дело может кончиться тем, что мы
не развяжемся даже с опекой…
Зося хотя и
не отказывалась давать советы Альфонсу Богданычу, но у нее на душе совсем было
не то. Она редко выходила из своей комнаты и была необыкновенно задумчива. Такую перемену в характере Зоси раньше всех
заметил, конечно, доктор, который
не переставал осторожно наблюдать свою бывшую ученицу изо дня в день.
Зося, конечно, давно уже
заметила благородные усилия Половодова, и это еще больше ее заставляло отдавать предпочтение Лоскутову, который ничего
не подозревал. Последнее, однако,
не мешало ему на всех пунктах разбивать Половодова каждый раз, когда тот делал против него ученую вылазку. Даже софизмы и самые пикантные bons mots [остроты (фр).]
не помогали, а Зося заливалась самым веселым смехом, когда Половодов наконец принужденно смолкал.
—
Не следовало так много танцевать, —
заметил Лоскутов серьезно.
— Послушайте… — едва слышно заговорила девушка, опуская глаза. — Положим, есть такая девушка, которая любит вас… а вы считаете ее пустой, светской барышней, ни к чему
не годной. Что бы вы ответили ей, если бы она сказала вам прямо в глаза: «Я знаю, что вы меня считаете пустой девушкой, но я готова молиться на вас… я буду счастлива собственным унижением, чтобы только
сметь дышать около вас».
— Я
не понимаю нынешних молодых людей, — решил Ляховский и сейчас же завел речь о другом,
заметив неприятное впечатление, которое произвел на Бахарева этот разговор об опеке.
— Смотрите
не надуйте! — погрозил Половодов пальцем. — А мы могли бы сочинить там премилую партийку… Кстати, вы
заметили Колпакову?
—
Не правда ли, львица? А
заметили, какой у нее овал лица? — Половодов поцеловал кончики своих пальцев и прибавил точно в свое оправдание...
— Каким вы богатырем смотрите среди нас, — откровенно
заметила Зося, обращаясь к Привалову в середине обеда. — Мы все рядом с вами просто жалки: мама
не совсем здорова, Давид как всегда, доктор тоже какой-то желтый весь, о мне и говорить нечего… Я вчера взглянула на себя в зеркало и даже испугалась: чистая восковая кукла, которая завалялась в магазине.
Подъезжая к пригорку, на котором стоял белый кош Ляховской, Привалов издали
заметил какую-то даму, которая смотрела из-под руки на него. «Уж
не пани ли Марина?» — подумал Привалов. Каково было его удивление, когда в этой даме он узнал свою милую хозяйку, Хионию Алексеевну. Она даже сделала ему ручкой.
— А Пуцилло-Маляхинский?.. Поверьте, что я
не умру, пока
не сломлю его. Я систематически доконаю его, я буду следить по его пятам, как тень… Когда эта компания распадется, тогда, пожалуй, я
не отвечаю за себя: мне будет нечего больше делать, как только протянуть ноги. Я это
замечал: больной человек, измученный, кажется, места в нем живого нет, а все скрипит да еще работает за десятерых, воз везет. А как отняли у него дело — и свалился, как сгнивший столб.
Вернувшись из клуба домой, Привалов
не спал целую ночь, переживая страшные муки обманутого человека… Неужели его Зося, на которую он молился, сделается его позором?.. Он, несмотря на все семейные дрязги, всегда относился к ней с полной доверенностью. И теперь, чтобы спуститься до ревности, ему нужно было пережить страшное душевное потрясение. Раньше он мог
смело смотреть в глаза всем: его семейная жизнь касалась только его одного, а теперь…
— Я думал об этом, Надежда Васильевна, и могу вам сказать только то, что Зося
не имеет никакого права что-нибудь говорить про вас, — ответил доктор. — Вы, вероятно,
заметили уже, в каком положении семейные дела Зоси… Я с своей стороны только могу удивляться, что она еще до сих пор продолжает оставаться в Узле. Самое лучшее для нее — это уехать отсюда.
К Привалову Надежда Васильевна относилась теперь иначе, чем в Узле; она точно избегала его, как это казалось ему иногда. О прежних откровенных разговорах
не было и помину; в присутствии Привалова Надежда Васильевна обращалась с мужем с особенной нежностью, точно хотела этим показать первому, что он здесь лишний. Даже Лоскутов
заметил эту перемену в жене и откровенно, как всегда, высказал ей свое мнение.
— Воля твоя, я больше
не могу оплачивать твои глупости, —
заметил наконец Привалов своему брату.
Старик покосился в угол, где стояла маленькая детская кроватка; его точно что кольнуло, и Надежда Васильевна
заметила, как он отвернулся, стараясь смотреть в другую сторону. Маленькая Маня спала детским крепким сном,
не подозревая, какую душевную муку подняло в душе старика ее невинное присутствие в этой комнате.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда
метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет!
Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать
не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и
не завесть его? только, знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это
заметить, но все как-то позабывал.
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин
не плотит: прогон,
мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а
не то,
мол, барин сердится. Стой, еще письмо
не готово.
Городничий. Да я так только
заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего
не могу сказать. Да и странно говорить: нет человека, который бы за собою
не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде
не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили
заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь
не спишь, стараешься для отечества,
не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?