Неточные совпадения
Нужно отдать полную справедливость Хионии Алексеевне, что она
не отчаивалась относительно будущего: кто
знает,
может быть, и на ее улице будет праздник — времена переменчивы.
— Василий Назарыч, ведь со времени казенной опеки над заводами прошло почти десять лет… Несмотря ни на какие хлопоты, я
не мог даже
узнать, существует ли такой отчет где-нибудь. Обращался в контроль, в горный департамент, в дворянскую опеку, везде один ответ: «Ничего
не знаем… Справьтесь где-нибудь в другом месте».
Привалов вдруг покраснел. Слова пьяного Бахарева самым неприятным образом подействовали на него, —
не потому, что выставляли в известном свете Марью Степановну, а потому, что имя дорогой ему девушки повторялось именно при Веревкине. Тот
мог подумать черт
знает что…
Ведь
знаете мой проклятый характер: никак
не могла отказать.
— А ведь я чего
не надумалась здесь про тебя, — продолжала Марья Степановна, усаживая гостя на низенький диванчик из карельской березы, — и болен-то ты, и на нас-то на всех рассердился, и бог
знает какие пустяки в голову лезут. А потом и
не стерпела: дай пошлю Витю, ну, и послала,
может, помешала тебе?
После этой сцены Привалов заходил в кабинет к Василию Назарычу, где опять все время разговор шел об опеке. Но, несмотря на взаимные усилия обоих разговаривавших, они
не могли попасть в прежний хороший и доверчивый тон, как это было до размолвки. Когда Привалов рассказал все, что сам
узнал из бумаг, взятых у Ляховского, старик недоверчиво покачал головой и задумчиво проговорил...
— Так я и
знала… Она останется верна себе до конца и никогда
не выдаст себя. Но ведь она
не могла не видеть, зачем вы пришли к нам? Тем более что ваша болезнь, кажется, совсем
не позволяет выходить из дому.
— И хорошо сделали, потому что, вероятно,
узнали бы
не больше того, что уже слышали от мамы. Городские слухи о нашем разорении — правда… В подробностях я
не могу объяснить вам настоящее положение дел, да и сам папа теперь едва ли
знает все. Ясно только одно, что мы разорены.
— Видишь, Надя, какое дело выходит, — заговорил старик, —
не сидел бы я, да и
не думал, как добыть деньги, если бы мое время
не ушло. Старые друзья-приятели кто разорился, кто на том свете, а новых трудно наживать. Прежде стоило рукой повести Василию Бахареву, и за капиталом дело бы
не стало, а теперь…
Не знаю вот, что еще в банке скажут:
может, и поверят. А если
не поверят, тогда придется обратиться к Ляховскому.
— Ах, я, право, совсем
не интересуюсь этим Приваловым, — отозвалась Хиония Алексеевна. —
Не рада, что согласилась тогда взять его к себе на квартиру. Все это Марья Степановна… Сами
знаете, какой у меня характер: никак
не могу отказать, когда меня о чем-нибудь просят…
Константин Бахарев был фанатик заводского дела, как Василий Бахарев был фанатиком золотопромышленности. Это были две натуры одного закала, почему, вероятно, они и
не могли понять друг друга. Костя
не знал и ничего
не хотел
знать, кроме своих заводов, тогда как Привалов постоянно переживал все муки неустоявшейся мысли, искавшей выхода и
не находившей, к чему прилепиться.
— Это, голубчик, исключительная натура, совершенно исключительная, — говорил Бахарев про Лоскутова, —
не от мира сего человек… Вот я его сколько лет
знаю и все-таки хорошенько
не могу понять, что это за человек. Только чувствуешь, что крупная величина перед тобой. Всякая сила дает себя чувствовать.
— Вот уж этого я никак
не могу вам обещать, — попробовал упереться доктор. Вы сами
знаете, что Лоскутов порядочный нелюдим и на балах совсем
не бывает…
Не тащить же мне его силой. Зося?
— А сознайтесь, ведь вы никогда даже
не подозревали, что я
могу задумываться над чем-нибудь серьезно… Да? Вы видели только, как я дурачилась, а
не замечали тех причин, которые заставляли меня дурачиться… Так
узнайте же, что мне все это надоело, все!.. Вся эта мишура, ложь, пустота давят меня…
Откуда Хина
могла знать, что Ляховский отказался поручиться за Бахарева, — одному богу известно. По крайней мере, ни Ляховский, ни Бахарев никому
не говорили об этом.
— Я
не знал, Софья Игнатьевна, что вас
могла так заинтересовать моя мельница.
— Ведь папе совсем было лучше, и он
мог уже ходить по комнате с костылями, но тут подвернулся этот Альфонс Богданыч. Вы, вероятно, видали его у нас? Что произошло между ними —
не знаю, но с папой вдруг сделался паралич…
Ляховский чувствовал, как он проваливается точно в какую-то пропасть. Ведь все дела были на руках у Альфонса Богданыча, он все на свете
знал, везде поспевал вовремя, и вдруг Альфонса Богданыча
не стало… Кого Ляховский найдет теперь на его место? Вдобавок, он сам
не мог работать по-прежнему. Фамилия Пуцилло-Маляхинский придавила Ляховского, как гора. Впереди — медленное разорение…
— Только я прошу вас об одном, — говорила Заплатина, — выдайте, mon ange, все за собственное изобретение… Мне кажется, что ваши предубеждены против меня и
могут не согласиться, если
узнают, что я подала вам первую мысль.
—
Знаете ли, Сергей Александрыч, что вы у меня разом берете все? Нет, гораздо больше, последнее, — как-то печально бормотал Ляховский, сидя в кресле. — Если бы мне сказали об этом месяц назад, я ни за что
не поверил бы. Извините за откровенность, но такая комбинация как-то совсем
не входила в мои расчеты. Нужно быть отцом, и таким отцом, каким был для Зоси я, чтобы понять мой,
может быть, несколько странный тон с вами… Да, да. Скажите только одно: действительно ли вы любите мою Зосю?
—
Не знаю пока…
Может быть, проживу здесь зиму. Хочется отдохнуть. Я
не хочу тебя чем-нибудь упрекнуть, а говорю так: встряхнуться необходимо.
—
Знаете, душечка, на что сердится ваш муженек? — говорила Хина. — О, все эти мужчины, как монеты, походят друг на друга… Я считала его идеальным мужчиной, а оказывается совсем другое! Пока вы
могли рассчитывать на богатое наследство, он ухаживал за вами, а как у вас
не оказалось ничего, он и отвернул нос. Уж поверьте мне!
Она здесь, в Узле, — вот о чем думал Привалов, когда возвращался от Павлы Ивановны. А он до сих пор
не знал об этом!.. Доктор
не показывается и, видимо, избегает встречаться с ним. Ну, это его дело. В Привалове со страшной силой вспыхнуло желание увидать Надежду Васильевну, увидать хотя издали…
Узнает она его или нет?
Может быть, отвернется, как от пьяницы и картежника, которого даже бог забыл, как выразилась бы Павла Ивановна?
—
Могу пожалеть только об одном, что доктор ранее почему-то
не хотел сказать, что вы здесь, — проговорила Надежда Васильевна. — Ведь
не мог же он
не знать этого, когда бывает в вашем доме каждый день… Мы на днях, вероятно, уезжаем отсюда.
Неточные совпадения
Хлестаков. Право,
не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я
не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь
не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Хлестаков. Оробели? А в моих глазах точно есть что-то такое, что внушает робость. По крайней мере, я
знаю, что ни одна женщина
не может их выдержать,
не так ли?
Да объяви всем, чтоб
знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою
не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и на свете еще
не было, что
может все сделать, все, все, все!
Почтмейстер. Сам
не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда
не чувствовал.
Не могу,
не могу! слышу, что
не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй,
не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Артемий Филиппович. Вот и смотритель здешнего училища… Я
не знаю, как
могло начальство поверить ему такую должность: он хуже, чем якобинец, и такие внушает юношеству неблагонамеренные правила, что даже выразить трудно.
Не прикажете ли, я все это изложу лучше на бумаге?