Соломон разбил рукой сердоликовый экран, закрывавший свет ночной лампады. Он увидал Элиава, который стоял у двери, слегка
наклонившись над телом девушки, шатаясь, точно пьяный. Молодой воин под взглядом Соломона поднял голову и, встретившись глазами с гневными, страшными глазами царя, побледнел и застонал. Выражение отчаяния и ужаса исказило его черты. И вдруг, согнувшись, спрятав в плащ голову, он робко, точно испуганный шакал, стал выползать из комнаты. Но царь остановил его, сказав только три слова:
Неточные совпадения
Качаясь, они подвигались к нам,
наклонялись над водой, готовые опрокинуться на головы наши, — раз, раз — подкидывают белые волны наши
тела, хрустит наша барка, точно орех под каблуком сапога, я оторван от нее, вижу изломанные черные ребра скал, острые, как ножи, вижу голову отца высоко надо мною, потом —
над этими когтями дьяволов.
На гулком мосту остановились, и Саша
наклонился над перилами, точно окунул голову в воздух и низкий басовый хор лягушек. Среди лугов и свисшего лозняка уходила в небо неширокая вода, и когда плюнул подошедший Колесников, шлепок звякнул, как ладонь по голому
телу.
Она вытянула ноги, легко опрокинула Симу на колени себе и
наклонилась над ним, почти касаясь грудью его лица. Юноше было сладостно и неудобно — больно спину: длинное
тело его сползало на пол, он шаркал ногами по половицам, пытаясь удержаться на кровати, и — не мог.
Над одной из лоханок
наклонилась худенькая белокурая девочка с жидкой косичкой совершенно льняных волос. Голубые глаза, несколько широкий нос, тонкие темноватые брови и длинные лучи ресниц на бледном личике — все в ней чрезвычайно привлекательно и мило. Что-то робкое, пугливое в каждом движении тоненького
тела, в каждом взгляде кротких, по-детски ясных голубых глаз, что-то стремительное и покорное в одно и то же время.
Подходя все ближе и ближе к неприятельским траншеям, Милица
наклонялась все чаще
над распростертыми на земле фигурами. Пробитые штыками
тела, оторванные руки и ноги, разорванные на части снарядами, — все это заставляло содрогаться на каждом шагу Милицу. A мысль в разгоряченной от лихорадочного жара голове твердила монотонно, выстукивая каким-то назойливым молотом все одно и то же: