Неточные совпадения
Заплатина круто повернулась перед зеркалом и посмотрела на свою особу в три четверти.
Платье сидело кошелем; на спине оно отдувалось пузырями и ложилось вокруг ног некрасивыми тощими складками, точно под ними были палки. «Разве
надеть новое
платье, которое подарили тогда Панафидины за жениха Капочке? — подумала Заплатина, но сейчас же решила: — Не стоит… Еще, пожалуй, Марья Степановна подумает, что я заискиваю перед ними!» Почтенная дама придала своей физиономии гордое и презрительное выражение.
— Это твоей бабушки сарафан-то, — объяснила Марья Степановна. — Павел Михайлыч, когда в Москву ездил, так привез материю… Нынче уж нет таких материй, — с тяжелым вздохом прибавила старушка, расправляя рукой складку на сарафане. — Нынче ваши дамы сошьют
платье, два раза
наденут — и подавай новое. Материи другие пошли, и люди не такие, как прежде.
Наконец девушка решилась объясниться с отцом. Она
надела простенькое коричневое
платье и пошла в кабинет к отцу. По дороге ее встретила Верочка. Надежда Васильевна молча поцеловала сестру и прошла на половину отца; у нее захватило дыхание, когда она взялась за ручку двери.
Что возговорит грозный царь: // «Ах вы гой еси, князья мои и бояре! //
Надевайте платье черное, // Собирайтеся ко заутрене, // Слушать по царевиче панихиду, // Я всех вас, бояре, в котле сварю!»
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну, Машенька, нам нужно теперь заняться туалетом. Он столичная штучка: боже сохрани, чтобы чего-нибудь не осмеял. Тебе приличнее всего
надеть твое голубое
платье с мелкими оборками.
Она, в том темно-лиловом
платье, которое она носила первые дни замужества и нынче опять
надела и которое было особенно памятно и дорого ему, сидела на диване, на том самом кожаном старинном диване, который стоял всегда в кабинете у деда и отца Левина, и шила broderie anglaise. [английскую вышивку.]
— Как же ты говорил, что никогда больше не
наденешь европейского
платья? — сказал он, оглядывая его новое, очевидно от французского портного,
платье. — Так! я вижу: новая фаза.
«Там видно будет», сказал себе Степан Аркадьич и, встав,
надел серый халат на голубой шелковой подкладке, закинул кисти узлом и, вдоволь забрав воздуха в свой широкий грудной ящик, привычным бодрым шагом вывернутых ног, так легко носивших его полное тело, подошел к окну, поднял стору и громко позвонил. На звонок тотчас же вошел старый друг, камердинер Матвей, неся
платье, сапоги и телеграмму. Вслед за Матвеем вошел и цирюльник с припасами для бритья.
— Ну, я очень рад, — сказал он, холодно оглядывая ее, ее прическу, ее
платье, которые он знал, что она
надела для него.