— Нет, слушай дальше… Предположим, что случилось то же с дочерью. Что теперь происходит?.. Сыну родители простят даже в том случае, если он не женится на матери своего ребенка, а просто выбросит ей какое-нибудь обеспечение. Совсем другое
дело дочь с ее ребенком… На нее обрушивается все: гнев семьи, презрение общества. То, что для сына является только неприятностью, для дочери вечный позор… Разве это справедливо?
Неточные совпадения
— Отчего же он не остановился у Бахаревых? — соображала Заплатина, заключая свои кости в корсет. — Видно, себе на уме… Все-таки сейчас поеду к Бахаревым. Нужно предупредить Марью Степановну… Вот и партия Nadine. Точно с неба жених свалился! Этакое счастье этим богачам: своих денег не знают куда
девать, а тут, как снег на голову, зять миллионер… Воображаю: у Ляховского
дочь, у Половодова сестра, у Веревкиных
дочь, у Бахаревых целых две… Вот извольте тут
разделить между ними одного жениха!..
Шестилетний мальчик не понимал, конечно, значения этих странных слов и смотрел на деда с широко раскрытым ртом.
Дело в том, что, несмотря на свои миллионы, Гуляев считал себя глубоко несчастным человеком: у него не было сыновей, была только одна
дочь Варвара, выданная за Привалова.
После долгих колебаний
дело разрешилось вполовину: старшую
дочь Надежду Марья Степановна уступила отцу, а младшую оставила при себе.
Марья Степановна решилась переговорить с
дочерью и выведать от нее, не было ли у них чего. Раз она заметила, что они о чем-то так долго разговаривали; Марья Степановна нарочно убралась в свою комнату и сказала, что у нее голова болит: она не хотела мешать «божьему
делу», как она называла брак. Но когда она заговорила с
дочерью о Привалове, та только засмеялась, странно так засмеялась.
— И отлично! Теперь вам остается только действовать, и я буду надеяться на вашу опытность. Вы ведь пользуетесь успехом у женщин и умеете с ними
дела водить, ну вам и книги в руки. Я слышал мельком, что поминали Бахареву, потом
дочь Ляховского…
— Ну, уж извините, я вам голову отдаю на отсечение, что все это правда до последнего слова. А вы слышали, что Василий Назарыч уехал в Сибирь? Да… Достал где-то денег и уехал вместе с Шелеховым. Я заезжала к ним на
днях: Марья Степановна совсем убита горем, Верочка плачет… Как хотите — скандал на целый город, разоренье на носу, а тут еще дочь-невеста на руках.
В его груди точно что-то растаяло, и ему с болезненной яркостью представилась мысль: вот он, старик, доживает последние годы, не сегодня завтра наступит последний расчет с жизнью, а он накануне своих
дней оттолкнул родную
дочь, вместо того чтобы простить ее.
На мельнице Василий Назарыч прожил целых три
дня. Он подробно рассказывал Надежде Васильевне о своих приисках и новых разведках:
дела находились в самом блестящем положении и в будущем обещали миллионные барыши. В свою очередь, Надежда Васильевна рассказывала подробности своей жизни, где счет шел на гроши и копейки. Отец и
дочь не могли наговориться: полоса времени в три года, которая
разделяла их, послужила еще к большему сближению.
— Скажу тебе прямо, Надя… Прости старика за откровенность и за то, что он суется не в свои
дела. Да ведь ты-то моя, кому же и позаботиться о
дочери, как не отцу?.. Ты вот растишь теперь свою
дочь и пойми, чего бы ты ни сделала, чтобы видеть ее счастливой.
Неточные совпадения
Нет великой оборонушки! // Кабы знали вы да ведали, // На кого вы
дочь покинули, // Что без вас я выношу? // Ночь — слезами обливаюся, //
День — как травка пристилаюся… // Я потупленную голову, // Сердце гневное ношу!..
Она вспомнила, что
дочь уже второй
день была совсем здорова.
Но на своих
дочерях она испытала, как не легко и не просто это, кажущееся обыкновенным,
дело — выдавать
дочерей замуж.
В конце февраля случилось, что новорожденная
дочь Анны, названная тоже Анной, заболела. Алексей Александрович был утром в детской и, распорядившись послать за докторов, поехал в министерство. Окончив свои
дела, он вернулся домой в четвертом часу. Войдя в переднюю, он увидал красавца лакея в галунах и медвежьей пелеринке, державшего белую ротонду из американской собаки.
— Для тебя это не имеет смысла, потому что до меня тебе никакого
дела нет. Ты не хочешь понять моей жизни. Одно, что меня занимало здесь, — Ганна. Ты говоришь, что это притворство. Ты ведь говорил вчера, что я не люблю
дочь, а притворяюсь, что люблю эту Англичанку, что это ненатурально; я бы желала знать, какая жизнь для меня здесь может быть натуральна!