Привалов пробормотал что-то
в ответ, а сам с удивлением рассматривал мизерную фигурку знаменитого узловского магната. Тот Ляховский, которого представлял себе Привалов, куда-то исчез, а настоящий Ляховский превосходил все, что можно было ожидать, принимая во внимание все рассказы о необыкновенной скупости Ляховского и его странностях. Есть люди, один вид которых разбивает вдребезги заочно составленное о них мнение, — Ляховский принадлежал к этому разряду людей, и не в свою пользу.
Неточные совпадения
— Василий Назарыч, ведь со времени казенной опеки над заводами прошло почти десять лет… Несмотря ни на какие хлопоты, я не мог даже узнать, существует ли такой отчет где-нибудь. Обращался
в контроль,
в горный департамент,
в дворянскую опеку, везде один
ответ: «Ничего не знаем… Справьтесь где-нибудь
в другом месте».
— Знаю, вперед знаю
ответ: «Нужно подумать… не осмотрелся хорошенько…» Так ведь? Этакие нынче осторожные люди пошли; не то что мы: либо сена клок, либо вилы
в бок! Да ведь ничего, живы и с голоду не умерли. Так-то, Сергей Александрыч… А я вот что скажу: прожил ты
в Узле три недели и еще проживешь десять лет — нового ничего не увидишь Одна канитель: день да ночь — и сутки прочь, а вновь ничего. Ведь ты совсем
в Узле останешься?
Заезжали Половодов, Виктор Васильич, доктор, — всем один
ответ: «Барин не приказали принимать…» Виктор Васильич попробовал было силой ворваться
в приваловскую половину, но дверь оказалась запертой, а Ипат вдобавок загородил ее, как медведь, своей спиной.
Веревкин вместо
ответа вынимал из своего портфеля отношения моховского дворянского опекунского управления за № 1348;
в нем объявлялось, что искомых документов
в опеке налицо не имеется. Ляховский читал это отношение через свои очки несколько раз самым тщательным образом, просматривая бумагу к свету, нет ли где подскобленного места, и, наконец, объявлял...
Слабое движение руки, жалко опустившейся на одеяло, было
ответом, да глаза раскрылись шире, и
в них мелькнуло сознание живого человека. Привалов посидел около больного с четверть часа; доктор сделал знак, что продолжение этого безмолвного визита может утомить больного, и все осторожно вышли из комнаты. Когда Привалов начал прощаться, девушка проговорила...
Почему ей не хотелось ехать
в Гарчики — Надежда Васильевна сама не могла дать себе обстоятельного
ответа, а просто у нее, как говорится, не лежала душа к мельнице.
Ввиду всех этих данных Надежда Васильевна и не дала доктору сейчас же решительного
ответа, когда он предложил ей ехать
в Гарчики. Ее что-то удерживало от этой поездки, точно она боялась сближения с Приваловым там, на мельнице, где он, собственно, бывал реже, чем
в городе. Но доктор настаивал на своем предложении, и Надежда Васильевна наконец нашла то, что ее смущало.
Ответа не было. Привалов поднял глаза и увидел, как седой, сгорбившийся
в одну ночь старик стоял у окна к нему спиной и тихо плакал.
Но злаков на полях все не прибавлялось, ибо глуповцы от бездействия весело-буйственного перешли к бездействию мрачному. Напрасно они воздевали руки, напрасно облагали себя поклонами, давали обеты, постились, устраивали процессии — бог не внимал мольбам. Кто-то заикнулся было сказать, что"как-никак, а придется в поле с сохою выйти", но дерзкого едва не побили каменьями, и
в ответ на его предложение утроили усердие.
Купцы, и приезжие и туземные, стоя у дверей лавок, почтительно снимали шляпы, и Чичиков, не без достоинства, приподнимал им
в ответ свою.
Неточные совпадения
В 1811 году за потворство Бонапарту был призван к
ответу и сослан
в заточение.
— Точно ли ты
в бога не веришь? — подскочил он к Линкину и, по важности обвинения, не выждав
ответа, слегка ударил его,
в виде задатка, по щеке.
Выслушав такой уклончивый
ответ, помощник градоначальника стал
в тупик. Ему предстояло одно из двух: или немедленно рапортовать о случившемся по начальству и между тем начать под рукой следствие, или же некоторое время молчать и выжидать, что будет. Ввиду таких затруднений он избрал средний путь, то есть приступил к дознанию, и
в то же время всем и каждому наказал хранить по этому предмету глубочайшую тайну, дабы не волновать народ и не поселить
в нем несбыточных мечтаний.
Когда почва была достаточно взрыхлена учтивым обращением и народ отдохнул от просвещения, тогда сама собой стала на очередь потребность
в законодательстве.
Ответом на эту потребность явился статский советник Феофилакт Иринархович Беневоленский, друг и товарищ Сперанского по семинарии.
Призвали и причетников [Причётник — дьячок, младший по чину церковнослужитель.] и требовали, чтоб они сделались кудесниками; но они
ответа не дали и
в смущении лишь трепетали воскрилиями.