Неточные совпадения
— Когда я получил телеграмму о смерти Холостова, сейчас же отправился
в министерство навести справки. У меня там есть несколько знакомых чиновников, которые и рассказали все, то есть, что решение по делу Холостова было получено как раз
в то время, когда Холостов лежал на столе, и что министерство перевело его
долг на заводы.
Холостов как ваш вотчим и опекун делает миллионный
долг при помощи мошенничества, его судят за это мошенничество и присуждают к лишению всех прав и ссылке
в Сибирь, а когда он умирает,
долг взваливают на вас, наследников.
Я это еще понимаю, потому что Холостов был
в свое время сильным человеком и старые благоприятели поддерживали; но перевести частный
долг, притом сделанный мошеннически, на наследников… нет, я этого никогда не пойму.
Когда отец твой умер, на заводах не было ни копейки
долгу; оставались еще кой-какие крохи
в бумагах да прииски.
Когда мачеха вышла за Холостова, он
в три года промотал все оставшиеся деньги, заложил прииски, сделал миллионный
долг и совсем уронил заводы.
Я надеялся, что когда заводы будут под казенной опекой, — они если не поправятся, то не будут приносить дефицита, а между тем Масман
в один год нахлопал на заводы новый миллионный
долг.
Ведь ограбили же вас, сирот; отец оставил вам Шатровские заводы
в полном ходу; тогда они больше шести миллионов стоили, а теперь, если пойдут за
долг с молотка, и четырех не дадут.
— И отличное дело: устрою
в монастырь… Ха-ха…Бедная моя девочка, ты не совсем здорова сегодня… Только не осуждай мать, не бери этого греха на душу: жизнь
долга, Надя; и так и этак передумаешь еще десять раз.
Виктор Васильич явился от имени Василия Назарыча, почему счел своим
долгом затянуться
в фрачную пару, белый галстук, белые перчатки и шелковый модный цилиндр с короткими полями и совершенно прямой тульей.
В заключение Привалов заметил, что ни
в каком случае не рассчитывает на доходы с заводов, а будет из этих доходов уплачивать
долг и понемногу, постепенно поднимать производительность заводов.
— Я делаю только то, что должен, — заметил Привалов, растроганный этой сценой. —
В качестве наследника я обязан не только выплатить лежащий на заводах государственный
долг, но еще гораздо больший
долг…
«Ну, теперь запел Лазаря», — заметил про себя Веревкин. — То-то обрадуете эту провинцию всесословной волостью, мекленбургскими порядками [Мекленбург — немецкая провинция,
в которой
долгое время сохранялись средневековые сословные порядки.] да поземельной аристократией…
— Сначала мы поставим диагноз всему делу, — мягко заговорил дядюшка… — Главный наследник, Сергей Привалов, налицо, старший брат — сумасшедший, младший
в безвестном отсутствии. Так? На Шатровских заводах около миллиона казенного
долга; положение опекунов очень непрочное…
— Позвольте… Главное заключается
в том, что не нужно терять дорогого времени, а потом действовать зараз и здесь и там. Одним словом, устроить некоторый дуэт, и все пойдет как по нотам… Если бы Сергей Привалов захотел, он давно освободился бы от опеки с обязательством выплатить государственный
долг по заводам
в известное число лет. Но он этого не захотел сам…
В половодовском кабинете велась
долгая интимная беседа, причем оба собеседника остались, кажется, особенно довольны друг другом, и несколько раз,
в порыве восторга, принимались жать друг другу руки.
Но у вас есть выход: вы можете выплатить свой
долг в той или другой форме.
Но прежде чем можно будет приступить к выполнению этих планов, необходимо очистить заводы от государственного
долга, что займет, может быть, период времени лет
в десять.
— Относительно опеки и государственного
долга Костя будет с вами совершенно согласен, — говорила Надежда Васильевна, — но относительно ваших планов погашения исторического
долга вы встретите
в нем мало сочувствия.
Половодов вместе с Иваном Яковлевичем всему на свете предпочитал французские шансонетки, но
в качестве славянофила он считал своим
долгом непременно умилиться каждый раз, когда пела жена.
Антонида Ивановна
долгим, внимательным взглядом посмотрела на Привалова, но ничего не отвечала и только плотнее — вместе с шеей — укуталась
в свой платок.
Та самая Половодова, которая
в течение
долгих лет была только обидно вежлива с Хионией Алексеевной, та Половодова, которая не заплатила ей визита.
Это предложение доктора обрадовало Бахарева, как ребенка, которому после
долгой ненастной погоды позволили наконец выйти на улицу. С нетерпением всех больных, засидевшихся
в четырех стенах, он воспользовался случаем и сейчас же решил ехать к Ляховскому, у которого не был очень давно.
Дела на приисках у старика Бахарева поправились с той быстротой, какая возможна только
в золотопромышленном деле.
В течение весны и лета он заработал крупную деньгу, и его фонды
в Узле поднялись на прежнюю высоту. Сделанные за последнее время
долги были уплачены, заложенные вещи выкуплены, и прежнее довольство вернулось
в старый бахаревский дом, который опять весело и довольно глядел на Нагорную улицу своими светлыми окнами.
Этот верный слуга, нарядившись
в ливрею, не мог расстаться со своей глупостью и ленью и считал своим
долгом обращаться со всеми крайне грубо.
Даже с практической стороны он не видит препятствия; необходимо отправиться
в Среднюю Азию, эту колыбель религиозных движений, очистить себя
долгим искусом, чтобы окончательно отрешиться от отягощающих наше тело чисто плотских помыслов, и тогда вполне возможно подняться до созерцания абсолютной идеи, управляющей нашим духовным миром.
Вот и передняя, потом большая комната с какими-то столами посредине, а вот и сама Надя, вся
в черном, бледная, со строгим взглядом… Она узнала отца и с радостным криком повисла у него на шее. Наступила
долгая пауза, мучительно счастливая для всех действующих лиц, Нагибин потихоньку плакал
в холодных сенях, творя про себя молитву и торопливо вытирая бумажным платком катившиеся по лицу слезы.
Неточные совпадения
Городничий (
в сторону).Прошу посмотреть, какие пули отливает! и старика отца приплел! (Вслух.)И на
долгое время изволите ехать?
Кто видывал, как слушает // Своих захожих странников // Крестьянская семья, // Поймет, что ни работою // Ни вечною заботою, // Ни игом рабства
долгого, // Ни кабаком самим // Еще народу русскому // Пределы не поставлены: // Пред ним широкий путь. // Когда изменят пахарю // Поля старозапашные, // Клочки
в лесных окраинах // Он пробует пахать. // Работы тут достаточно. // Зато полоски новые // Дают без удобрения // Обильный урожай. // Такая почва добрая — // Душа народа русского… // О сеятель! приди!..
«Недаром
в зиму
долгую // (Толкуют наши странники) // Снег каждый день валил.
Так, схоронив покойника, // Родные и знакомые // О нем лишь говорят, // Покамест не управятся // С хозяйским угощением // И не начнут зевать, — // Так и галденье
долгое // За чарочкой, под ивою, // Все, почитай, сложилося //
В поминки по подрезанным // Помещичьим «крепям».
А если и действительно // Свой
долг мы ложно поняли // И наше назначение // Не
в том, чтоб имя древнее, // Достоинство дворянское // Поддерживать охотою, // Пирами, всякой роскошью // И жить чужим трудом, // Так надо было ранее // Сказать… Чему учился я? // Что видел я вокруг?.. // Коптил я небо Божие, // Носил ливрею царскую. // Сорил казну народную // И думал век так жить… // И вдруг… Владыко праведный!..»