Неточные совпадения
Верочка осталась совершенно довольна своими наблюдениями: Привалов
в ее глазах оказался вполне достойным занять роль того мифического существа, каким
в ее
воображении являлся жених Нади.
Привалов не мог
в своем
воображении отделить девушку от той обстановки,
в какой он ее видел.
Раньше он иногда сомневался
в их осуществимости, иногда какое-то нехорошее чувство закрадывалось
в душу, но теперь ему стоило только вызвать
в своем
воображении дорогие черты, и все делалось необыкновенно ясно, всякие сомнения падали сами собой.
Эти кофейные обои, эти драпировки на окнах, мебель… как все это было жалко по сравнению с тем, что носилось теперь
в его
воображении.
Положение Привалова с часу на час делалось все труднее. Он боялся сделаться пристрастным даже к доктору. Собственное душевное настроение слишком было напряжено, так что к действительности начали примешиваться призраки фантазии, и расстроенное
воображение рисовало одну картину за другой. Привалов даже избегал мысли о том, что Зося могла не любить его совсем, а также и он ее. Для него ясно было только то, что он не нашел
в своей семейной жизни своих самых задушевных идеалов.
Стародум. Богату! А кто богат? Да ведаешь ли ты, что для прихотей одного человека всей Сибири мало! Друг мой! Все состоит
в воображении. Последуй природе, никогда не будешь беден. Последуй людским мнениям, никогда богат не будешь.
Не позволяя себе даже думать о том, что будет, чем это кончится, судя по расспросам о том, сколько это обыкновенно продолжается, Левин
в воображении своем приготовился терпеть и держать свое сердце в руках часов пять, и ему это казалось возможно.
Так много возникает воспоминаний прошедшего, когда стараешься воскресить
в воображении черты любимого существа, что сквозь эти воспоминания, как сквозь слезы, смутно видишь их.
Неточные совпадения
Возвратившись домой, Грустилов целую ночь плакал.
Воображение его рисовало греховную бездну, на дне которой метались черти. Были тут и кокотки, и кокодессы, и даже тетерева — и всё огненные. Один из чертей вылез из бездны и поднес ему любимое его кушанье, но едва он прикоснулся к нему устами, как по комнате распространился смрад. Но что всего более ужасало его — так это горькая уверенность, что не один он погряз, но
в лице его погряз и весь Глупов.
Уже при первом свидании с градоначальником предводитель почувствовал, что
в этом сановнике таится что-то не совсем обыкновенное, а именно, что от него пахнет трюфелями. Долгое время он боролся с своею догадкою, принимая ее за мечту воспаленного съестными припасами
воображения, но чем чаще повторялись свидания, тем мучительнее становились сомнения. Наконец он не выдержал и сообщил о своих подозрениях письмоводителю дворянской опеки Половинкину.
Когда он разрушал, боролся со стихиями, предавал огню и мечу, еще могло казаться, что
в нем олицетворяется что-то громадное, какая-то всепокоряющая сила, которая, независимо от своего содержания, может поражать
воображение; теперь, когда он лежал поверженный и изнеможенный, когда ни на ком не тяготел его исполненный бесстыжества взор, делалось ясным, что это"громадное", это"всепокоряющее" — не что иное, как идиотство, не нашедшее себе границ.
Такова была простота нравов того времени, что мы, свидетели эпохи позднейшей, с трудом можем перенестись даже
воображением в те недавние времена, когда каждый эскадронный командир, не называя себя коммунистом, вменял себе, однако ж, за честь и обязанность быть оным от верхнего конца до нижнего.
Тогда он не обратил на этот факт надлежащего внимания и даже счел его игрою
воображения, но теперь ясно, что градоначальник,
в видах собственного облегчения, по временам снимал с себя голову и вместо нее надевал ермолку, точно так, как соборный протоиерей, находясь
в домашнем кругу, снимает с себя камилавку [Камилавка (греч.) — особой формы головной убор, который носят старшие по чину священники.] и надевает колпак.