Неточные совпадения
Самое селение поэтому долгое
время было известно под именем Фотьянской мельницы.
Он ночевал на воскресенье дома, а затем в воскресенье же вечером уходил на свой пост, потому что утро понедельника для него было
самым боевым
временем: нужно было все работы пускать в ход на целую неделю, а рабочие не все выходили, справляя «узенькое воскресенье», как на промыслах называли понедельник.
Вечер субботы в зыковском доме всегда был
временем самого тяжелого ожидания.
— Чему быть, того не миновать! — весело ответил Акинфий Назарыч. — Ну пошумит старик, покажет пыль — и весь тут… Не всякое лыко в строку. Мало ли наши кержанки за православных убегом идут? Тут, брат, силой ничего не поделаешь. Не те
времена, Яков Родионыч. Рассудите вы
сами…
— Нету ведь Яши-то, — шепотом сообщила ему Устинья Марковна. — С
самого утра уехал… Что ему делать-то в Тайболе столько
время?.. Думаю, не завернул ли Яша в кабак к Ермошке…
Феня все
время молчала, а тут не выдержала и зарыдала. Карачунский
сам подал ей стакан холодной воды и даже принес флакон с какими-то крепкими духами.
Не было внешнего давления, как в казенное
время, но «вольные» рабочие со своей волчьей волей не знали, куда деваться, и шли работать к той же компании на
самых невыгодных условиях, как вообще было обставлено дело: досыта не наешься и с голоду не умрешь.
Ермошка ждал вешней воды не меньше балчуговских старателей, потому что
самое бойкое кабацкое
время было связано именно с летним сезоном, когда все промысла были в полном ходу.
Дорога в верхотинах Суходойки и Ледянки была еще в казенное
время правлена и получила название Маяковой слани, — это была сейчас
самая скверная часть пути, потому что мостовины давно сгнили и приходилось людям и лошадям брести по вязкой грязи, в которой плавали гнилые мостовины.
— Значит, Феня ему по
самому скусу пришлась… хе-хе!.. Харч, а не девка: ломтями режь да ешь. Ну а что было, баушка, как я к теще любезной приехал да объявил им про Феню, что, мол, так и так!.. Как взвыли бабы, как запричитали, как заголосили истошными голосами — ложись помирай. И тебе, баушка, досталось на орехи. «Захвалилась, — говорят, — старая грымза, а Феню не уберегла…» Родня-то, баушка, по нынешним
временам везде так разговаривает. Так отзолотили тебя, что лучше и не бывает, вровень с грязью сделали.
Зачем шатался на прииски Петр Васильич, никто хорошенько не знал, хотя и догадывались, что он спроста не пойдет
время тратить. Не таковский мужик… Особенно недолюбливал его Матюшка, старавшийся в компании поднять на смех или устроить какую-нибудь каверзу. Петр Васильич относился ко всему свысока, точно дело шло не о нем. Однако он не укрылся от зоркого и опытного взгляда Кишкина. Раз они сидели и беседовали около огонька
самым мирным образом. Рабочие уже спали в балагане.
Чем существовала Татьяна с ребятишками все это
время, как Тарас забросил свое сапожное ремесло, — трудно сказать, как о всех бедных людях. Но она как-то перебилась и
сама теперь удивлялась этому.
Самое лучшее было забросить эту проклятую Рублиху, но в переводе это значило загубить свою репутацию, а, продолжая работы, можно было, по меньшей мере, выиграть целый год
времени.
— У меня чтобы в
самую точку, как в казенное
время… — уговаривался он для внешности. — Ужо колокол повешу, чтобы на работу и с работы отбивать. Закон требует порядка…
— Ох, умно, Андрон Евстратыч! Столь-то ты хитер и дошл, что никому и не догадаться… В настоящие руки попало. Только ты смотри не болтай до поры до
времени… Теперь ты сослался на немочь, а потом вдруг… Нет, ты лучше так сделай: никому ни слова, будто и
сам не знаешь, — чтобы Кожин после не вступался… Старателишки тоже могут к тебе привязаться. Ноне вон какой народ пошел… Умен, умен, нечего сказать: к рукам и золото.
Время было
самое глухое, народ сидел без работы, и все мечты сводились на близившееся лето.
Этого никто не ожидал, а всех меньше
сам Матюшка. Карачунский с деловым видом осмотрел старый отвал, сказал несколько слов кому-то из стариков, раскурил папиросу и укатил на свою Рублиху. Рабочие несколько
времени хранили молчание, почесывались и старались не глядеть друг на друга.
Петр Васильич остался, а Матюшка пошел к конторе. Он шел медленно, развалистым мужицким шагом, приглядывая новые работы. Семеныч теперь у своей машины руководствует, а Марья управляется в конторе бабьим делом одна.
Самое подходящее
время, если бы еще старый черт не вернулся. Под новеньким навесом у
самой конторы стоял новенький тарантас, в котором ездил Кишкин в город сдавать золото, рядом новенькие конюшни, новенький амбар — все с иголочки, все как только что облупленное яичко.
Неточные совпадения
Осип. Я, сударь, отправлю его с человеком здешним, а
сам лучше буду укладываться, чтоб не прошло понапрасну
время.
Крестьянское терпение // Выносливо, а
временем // Есть и ему конец. // Агап раненько выехал, // Без завтрака: крестьянина // Тошнило уж и так, // А тут еще речь барская, // Как муха неотвязная, // Жужжит под ухо
самое…
Дела-то все недавние, // Я был в то
время старостой, // Случился тут — так слышал
сам, // Как он честил помещиков, // До слова помню всё: // «Корят жидов, что предали // Христа… а вы что сделали?
В
самое то
время, когда взаимная наша дружба утверждалась, услышали мы нечаянно, что объявлена война.
Тут только понял Грустилов, в чем дело, но так как душа его закоснела в идолопоклонстве, то слово истины, конечно, не могло сразу проникнуть в нее. Он даже заподозрил в первую минуту, что под маской скрывается юродивая Аксиньюшка, та
самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала большой глуповский пожар и которая во
время отпадения глуповцев в идолопоклонстве одна осталась верною истинному богу.