Неточные совпадения
— У нас
не торговля, а кот наплакал, Андрон Евстратыч.
Кому здесь и пить-то… Вот вода тронется, так тогда поправляться будем.
С голого, что со святого, — немного возьмешь.
Ровно через неделю Кожин разыскал, где была спрятана Феня, и верхом приехал в Фотьянку. Сначала, для отвода глаз, он завернул в кабак, будто собирается золото искать в Кедровской даче. Поговорил он кое
с кем из мужиков, а потом послал за Петром Васильичем. Тот
не заставил себя ждать и, как увидел Кожина, сразу смекнул, в чем дело. Чтобы
не выдать себя, Петр Васильич
с час ломал комедию и сговаривался
с Кожиным о золоте.
— Ну, этого у меня заведенья
не полагается, баушка, — успокоил он. — У меня один закон для всех:
кто из рабочих только нос покажет
с краденым золотом — шабаш. Чтобы и духу его
не было… У меня строго, баушка.
Это была, во всяком случае, оригинальная компания: отставной казенный палач, шваль Мыльников и Окся. Как ухищрялся добывать Мыльников пропитание на всех троих, трудно сказать; но пропитание, хотя и довольно скудное, все-таки добывалось. В котелке Окся варила картошку, а потом являлся ржаной хлеб. Палач Никитушка, когда был трезвый, почти
не разговаривал ни
с кем — уставит свои оловянные глаза и молчит. Поест, выкурит трубку и опять за работу. Мыльников часто приставал к нему
с разными пустыми разговорами.
—
Кто это тебе сказал? — воспрянул духом Мыльников, раздумье
с него соскочило как
с гуся вода. — Ну нет, брат…
Не таковский человек Тарас Мыльников, чтобы от богачества отказался. Эй, Окся, айда в дудку…
Заручившись заключенным
с Ястребовым условием, Кишкин и Кожин,
не теряя времени, сейчас же отправились на Мутяшку. Дело было в январе. Стояли страшные холода, от которых птица замерзала на лету, но это
не удержало предпринимателей. Особенно торопил Кожин, точно за ним
кто гнался по пятам.
Мысль о деньгах засела в голове Кишкина еще на Мутяшке, когда он обдумал весь план, как освободиться от своих компаньонов, а главное, от Кожина, которому необходимо было заплатить деньги в первую голову.
С этой мыслью Кишкин ехал до самой Фотьянки, перебирая в уме всех знакомых, у
кого можно было бы перехватить на такой случай. Таких знакомых
не оказалось, кроме все того же секретаря Ильи Федотыча.
Выгнав зазнавшегося мальчишку, Карачунский долго
не мог успокоиться. Да, он вышел из себя, чего никогда
не случалось, и это его злило больше всего. И
с кем не выдержал характера —
с мальчишкой, молокососом. Положим, что тот сам вызвал его на это, но чужие глупости еще
не делают нас умнее. Глупо и еще раз глупо.
— Да вы, черти, белены объелись? — изумился Петр Васильич. — Я к вам, подлецам,
с добром, а они на дыбы… На
кого ощерились-то, галманы?.. А ты, Матюшка,
не больно храпай… Будет богатого из себя показывать. Побогаче тебя найдутся… А что касаемо Окси, так к слову сказано. Право, черти… Озверели в лесу-то.
Действительно, горел дом Петра Васильича, занявшийся
с задней избы. Громадное пламя так и пожирало старую стройку из кондового леса, только треск стоял, точно
кто зубами отдирал бревна. Вся Фотьянка была уже на месте действия. Крик, гвалт, суматоха — и никакой помощи. У волостного правления стояли четыре бочки и пожарная машина, но бочки рассохлись, а у машины
не могли найти кишки. Да и бесполезно было: слишком уж сильно занялся пожар, и все равно сгорит дотла весь дом.
Гаврило. «Молчит»! Чудак ты… Как же ты хочешь, чтоб он разговаривал, коли у него миллионы! С кем ему разговаривать? Есть человека два-три в городе, с ними он разговаривает, а больше
не с кем; ну, он и молчит. Он и живет здесь не подолгу от этого от самого; да и не жил бы, кабы не дела. А разговаривать он ездит в Москву, в Петербург да за границу, там ему просторнее.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери
кто хочет!
Не знаешь,
с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать
не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
О! я шутить
не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я
не посмотрю ни на
кого… я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть
не шлепается на пол, но
с почтением поддерживается чиновниками.)
А уж Тряпичкину, точно, если
кто попадет на зубок, берегись: отца родного
не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это
с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим,
кто кого!
Хлестаков. Ну, нет, вы напрасно, однако же… Все зависит от той стороны,
с которой
кто смотрит на вещь. Если, например, забастуешь тогда, как нужно гнуть от трех углов… ну, тогда конечно… Нет,
не говорите, иногда очень заманчиво поиграть.
Не видеться ни
с женами, // Ни
с малыми ребятами, // Ни
с стариками старыми, // Покуда спору нашему // Решенья
не найдем, // Покуда
не доведаем // Как ни на есть — доподлинно: //
Кому жить любо-весело, // Вольготно на Руси?