Это было нечто грандиозное: столбы резные, наверху шатровая крыша, скоба луженая, а на крыше вырезанный из жести петух, который повертывался
на ветру.
Неточные совпадения
— Запре-от? — удивилась баушка Лукерья. — Да ему-то какая теперь в ней корысть? Была девка, не умели беречь, так теперь
ветра в поле искать… Да еще и то сказать, в Балчугах народ балованный, как раз еще и ворота дегтем вымажут… Парни-то нынче ножовые. Скажут: нами брезговала, а за кержака убежала. У них свое
на уме…
Мы уже сказали выше, что Петр Васильич ужасно завидовал дикому счастью Мыльникова и громко роптал по этому поводу. В самом деле, почему богатство «прикачнулось» дураку, который пустит его по
ветру, а не ему, Петру Васильичу?.. Сколько одного страху наберется со своей скупкой хищнического золота, а прибыль вся Ястребову. Тут было о чем подумать… И Петр Васильич все думал и думал… Наконец он придумал, что было нужно сделать. Встретив как-то пьяного Мыльникова
на улице, он остановил его и слащаво заговорил...
— Я тебе покажу баушку! Фенька сбежала, да и ты сбежишь, а я с кем тут останусь? Ну диви бы молоденькая девчонка была, у которой
ветер на уме, а то… тьфу!.. Срам и говорить-то… По сеням женихов ловишь, срамница!
Баушка Лукерья угнетенно молчала. В лице Родиона Потапыча перед ней встал позабытый старый мир, где все было так строго, ясно и просто и где баба чувствовала себя только бабой. Сказалась старая «расейка», несшая
на своих бабьих плечах всяческую тяготу. Разве можно применить нонешнюю бабу, особенно промысловую? Их точно
ветром дует в разные стороны. Настоящая беспастушная скотина… Не стало, главное, строгости никакой, а мужик измалодушествовался. Правильно говорит Родион-то Потапыч.
Иной угодья меряет, // Иной в селенье жителей // По пальцам перечтет, // А вот не сосчитали же, // По скольку в лето каждое // Пожар пускает
на ветер // Крестьянского труда?..
Не чувствуя движения своих ног, Ласка напряженным галопом, таким, что при каждом прыжке она могла остановиться, если встретится необходимость, поскакала направо прочь от дувшего с востока предрассветного ветерка и повернулась
на ветер.
Помолчав, он предложил Самгину папиросу, долго и неумело закуривал
на ветру, а закурив — сказал, вздыхая:
Неточные совпадения
Анна Андреевна. У тебя вечно какой-то сквозной
ветер разгуливает в голове; ты берешь пример с дочерей Ляпкина-Тяпкина. Что тебе глядеть
на них? не нужно тебе глядеть
на них. Тебе есть примеры другие — перед тобою мать твоя. Вот каким примерам ты должна следовать.
Впереди летит — ясным соколом, // Позади летит — черным вороном, // Впереди летит — не укатится, // Позади летит — не останется… // Лишилась я родителей… // Слыхали ночи темные, // Слыхали
ветры буйные // Сиротскую печаль, // А вам нет ну́жды сказывать… //
На Демину могилочку // Поплакать я пошла.
На всей базарной площади // У каждого крестьянина, // Как
ветром, полу левую // Заворотило вдруг!
Иной во время пения // Стал
на ноги, показывал, // Как шел мужик расслабленный, // Как сон долил голодного, // Как
ветер колыхал.
Не
ветры веют буйные, // Не мать-земля колышется — // Шумит, поет, ругается, // Качается, валяется, // Дерется и целуется // У праздника народ! // Крестьянам показалося, // Как вышли
на пригорочек, // Что все село шатается, // Что даже церковь старую // С высокой колокольнею // Шатнуло раз-другой! — // Тут трезвому, что голому, // Неловко… Наши странники // Прошлись еще по площади // И к вечеру покинули // Бурливое село…