Неточные совпадения
С «пьяного двора» они вместе прошли на толчею. Карачунский велел при себе сейчас же произвести протолчку заинтересовавшей его кучки кварца. Родион Потапыч все время хмурился и молчал. Кварц был доставлен в ручном вагончике и засыпан в толчею. Карачунский присел на верстак и, закурив папиросу, прислушивался к громыхавшим пестам. На других
золотых промыслах на Урале везде дробили кварц бегунами, а толчея
оставалась только в Балчуговском заводе — Карачунский почему-то не хотел ставить бегунов.
Так и
осталось неизвестным, где, собственно, схоронилось мутяшское
золото.
Нужно было ехать через Балчуговский завод; Кишкин повернул лошадь объездом, чтобы оставить в стороне господский дом. У старика кружилась голова от неожиданного счастья, точно эти пятьсот рублей свалились к нему с неба. Он так верил теперь в свое дело, точно оно уже было совершившимся фактом. А главное, как приметы-то все сошлись: оба несчастные, оба не знают, куда голову приклонить. Да тут
золото само полезет. И как это раньше ему Кожин не пришел на ум?.. Ну, да все к лучшему.
Оставалось уломать Ястребова.
— Ох, и говорить-то страшно… Считай: двадцать тысяч за пуд
золота, за десять пудов это выйдет двести тысяч, а за двадцать все четыреста. Ничего, кругленькая копеечка… Ну, за работу придется заплатить тысяч шестьдесят, не больше, а остальные голенькими
останутся. Ну, считай для гладкого счета — триста тысяч.
В шламах
оставалось еще небольшое содержание
золота, добыть которое с некоторой выгодой можно было только при массовой промывке десятков тысяч пудов.
Смелый был человек и принимал
золото со всех сторон, а после него
остались скупщики-мелкота: купят золотник и обжигаются.
Петр Васильич
остался, а Матюшка пошел к конторе. Он шел медленно, развалистым мужицким шагом, приглядывая новые работы. Семеныч теперь у своей машины руководствует, а Марья управляется в конторе бабьим делом одна. Самое подходящее время, если бы еще старый черт не вернулся. Под новеньким навесом у самой конторы стоял новенький тарантас, в котором ездил Кишкин в город сдавать
золото, рядом новенькие конюшни, новенький амбар — все с иголочки, все как только что облупленное яичко.
А потом? потом сон, сладкий сон наложил бы на все это свою всесильную руку; полногрудые нимфы пустились бы в обольстительнейший танец с генеральскими эполетами, звезды — с общим уважением; одни груды
золота остались бы по-прежнему неподвижны, иронически посматривая на всю эту суматоху.
Неточные совпадения
Он прочел письмо и
остался им доволен, особенно тем, что он вспомнил приложить деньги; не было ни жестокого слова, ни упрека, но не было и снисходительности. Главное же — был
золотой мост для возвращения. Сложив письмо и загладив его большим массивным ножом слоновой кости и уложив в конверт с деньгами, он с удовольствием, которое всегда возбуждаемо было в нем обращением со своими хорошо устроенными письменными принадлежностями, позвонил.
Когда доктора
остались одни, домашний врач робко стал излагать свое мнение, состоящее в том, что есть начало туберкулезного процесса, но… и т. д. Знаменитый доктор слушал его и в середине его речи посмотрел на свои крупные
золотые часы.
Похвастался отлично переплетенной в зеленый сафьян, тисненный
золотом, книжкой Шишкова «Рассуждение о старом и новом слоге» с автографом Дениса Давыдова и чьей-то подписью угловатым почерком, начало подписи было густо зачеркнуто,
остались только слова: «…за сие и был достойно наказан удалением в армию тысяча восемьсот четвертого году».
Редакция помещалась на углу тихой Дворянской улицы и пустынного переулка, который, изгибаясь, упирался в железные ворота богадельни. Двухэтажный дом был переломлен: одна часть его
осталась на улице, другая, длиннее на два окна, пряталась в переулок. Дом был старый, казарменного вида, без украшений по фасаду, желтая окраска его стен пропылилась, приобрела цвет недубленой кожи, солнце раскрасило стекла окон в фиолетовые тона, и над полуслепыми окнами этого дома неприятно было видеть
золотые слова: «Наш край».
Красавина. Да что тут сумлеваться-то! Хоть завтра же свадьба! Так он ей понравился, что говорит: «Сейчас подавай его сюда!» Ну сейчас, говорю, нехорошо, а завтра я тебе его предоставлю. «А чтоб он не сумлевался, так вот снеси ему, говорит, часы
золотые!» Вот они! Отличные, после мужа
остались. Ну, что, ожил теперь?