Слово Оберона

Марина и Сергей Дяченко, 2005

Обещания надо выполнять, даже если это невозможно. Тем более обещания королевские, ведь от их исполнения зависит судьба целой страны. И опять ученица средней школы, тринадцатилетняя Лена Лапина, берет в руки проверенный посох Мага дороги и отправляется в путь – за страшную Ведьмину Печать. А что делать? Человек ведь отвечает не только за себя, но и за тех, кого любит. Новое произведение Марины и Сергея Дяченко – продолжение книги «Ключ от королевства», хотя и вполне самостоятельное. Читателя ждут неимоверные приключения, живые краски необычного мира – чтение, от которого не сможет оторваться ни ребенок, ни взрослый.

Глава 8

Некромантов есть позорно

Уйма поймал меня, как и было обещано. Руки у людоеда оказались твердыми, будто трамвайные рельсы. Я поспешила высвободиться, встала на трясущиеся ноги и сделала вид, что нисколько не волнуюсь.

Там, откуда я только что свалилась, быстро затягивалась дыра в стене. Словно испарялась радужная клякса.

— Тут они и падали, — просвистел Уйма, втягивая в себя плотный сырой воздух. — Помер — плюх — и здесь.

Я оперлась на посох — для уверенности — и огляделась.

Загробное царство и выглядело соответственно — черная пещера с нависающими сводами. Теперь, когда «вход» закрылся, мы с Уймой оказались в тупике: вверх и вверх тянулась неровная, черная, будто облитая мазутом стена.

— А вот так они поднимались, — Уйма коснулся железной скобы, вбитой в стену. Чуть выше была еще одна скоба. И еще одна.

— Некроманты, — Уйма шевельнул ноздрями, глядевшими из бороды, как бледные ласточкины гнезда. — Вишь, лесенку себе прибили, трупоеды, жритраву, — в его голосе было неодобрение.

— Что?

Уйма обратил ко мне желтые глазищи:

— Ключ потеряла?

Я испуганно схватила себя за карман. Отпечаток пальца Гарольда был на месте.

— А деньги?

Кошелек с золотом остался лежать на подставке для мела, и я только теперь об этом вспомнила.

Людоед глядел на меня сверху вниз. Мне не нравилось, как он глядел. Неприятно было, что он сразу же поймал меня на оплошности. Подумаешь, золото забыли!

— Ну пошли, — предложил людоед снисходительно.

Еще и командует! Я взвесила посох в руке:

— Ты что, здесь раньше бывал?

— Нет.

— Так куда мы пойдем?

— Туда, — Уйма показал пальцем. — Что, еще есть куда?

Я повертела головой. Проклятый людоед был прав: из тупика вел только один путь.

Не дожидаясь моего согласия, Уйма повернулся и пошел вперед, по обыкновению легко и бесшумно. Мне пришлось почти бежать, чтобы успеть за его неторопливым шагом; мельком глядя по сторонам, я впервые обрадовалась, что Гарольд навязал мне в спутники людоеда. Окажись я в этом месте одна… Нет, я не струсила бы ни за что… Но.

Повеяло ветерком. Уйма остановился. Я догнала его, встала рядом, стараясь дышать поспокойнее и потише.

— Тут они шли, — сказал Уйма.

Перед нами был глубокий ров шириной с небольшую улицу. Через ров была перекинута медная труба — во всяком случае, мне подумалось, что это должна быть медь. Никогда в жизни не видела такого музыкального инструмента — он был похож на распрямленный и вытянутый в струнку саксофон колоссальных размеров.

Слева от трубы ров был неглубокий, можно было разглядеть кучи хлама на каменистом дне. Справа зияла черная пустота. Уйма столкнул туда камушек носком сапога — звука падения мы так и не дождались.

— Тут они шли, — повторил Уйма. — Кто, к примеру, дурак — валится налево. А кто, скажем, трус — направо…

— Трус?

— К примеру, жритраву. А кто хороший — переходит на ту сторону.

— По-твоему, если не дурак и не трус, то уже хороший?

Уйма уставился на меня с непонятным выражением. Я смутилась.

— Ну а мы куда свалимся? — спросила грубым, как после простуды, голосом.

— Мы хорошие, — возразил Уйма. — К тому же мы живые. Зачем нам идти через эту трубу? Там перелаз есть…

Я проследила за его взглядом. Слева, чуть в стороне, ров был завален каменными глыбами, и по их гребням можно было перебраться на ту сторону.

Уйме было просто — он перешагивал с камня на камень. Мне мешал посох, и, если честно, ноги оказались коротковаты. В одном месте я не удержалась и сползла по скользкому камню почти на самое дно.

Людоед, к моему ужасу, не стал тут же вытаскивать меня. Он, наоборот, спрыгнул, перелетел через мою голову и приземлился на дне — беззвучно.

Присел. Потрогал черный камень.

Конец ознакомительного фрагмента.