— Не нашего ума дело, вот и весь сказ, — сурово ответил старик, шагая по размятому
грязному снегу. — Без нас найдутся охотники до твоего золота… Ступай к Ермошке.
Скука, холодная и нудная, дышит отовсюду: от земли, прикрытой
грязным снегом, от серых сугробов на крышах, от мясного кирпича зданий; скука поднимается из труб серым дымом и ползет в серенькое, низкое, пустое небо; скукой дымятся лошади, дышат люди.
Маякин взглянул на крестника и умолк. Лицо Фомы вытянулось, побледнело, и было много тяжелого и горького изумления в его полуоткрытых губах и в тоскующем взгляде… Справа и слева от дороги лежало поле, покрытое клочьями зимних одежд. По черным проталинам хлопотливо прыгали грачи. Под полозьями всхлипывала вода,
грязный снег вылетал из-под ног лошадей…
Светило солнце, с крыш говорливо текла вода, смывая
грязный снег, люди шагали быстро и весело. В тёплом воздухе протяжно плавал добрый звон великопостных колоколов, широкие ленты мягких звуков поднимались и улетали из города в бледно-голубые дали…
Истомин сел у окна, вынул дорогую баядеру, закурил ее и равнодушно стал смотреть на плетущихся по взмешанному,
грязному снегу ванек я на перебегавших в суете пешеходов.
Неточные совпадения
На дворе была уже весна:
снег быстро таял. Из белого он сделался
грязным, точно его посыпали сажей. В сугробах в направлении солнечных лучей появились тонкие ледяные перегородки; днем они рушились, а за ночь опять замерзали. По канавам бежала вода. Она весело журчала и словно каждой сухой былинке торопилась сообщить радостную весть о том, что она проснулась и теперь позаботится оживить природу.
Только нам троим, отцу, мне и Евсеичу, было не грустно и не скучно смотреть на почерневшие крыши и стены строений и голые сучья дерев, на мокреть и слякоть, на
грязные сугробы
снега, на лужи мутной воды, на серое небо, на туман сырого воздуха, на
снег и дождь, то вместе, то попеременно падавшие из потемневших низких облаков.
К вечеру пошел дождь,
снег почти растаял, и хотя дорога стала еще
грязнее, но все лошадям было легче.
После постоянного ненастья, от которого размокла черноземная почва, сначала образовалась страшная грязь, так что мы с трудом стали уезжать по пятидесяти верст в день; потом вдруг сделалось холодно и, поднявшись на заре, чтоб выбраться поранее из
грязного «Одного двора», мы увидели, что грязь замерзла и что земля слегка покрыта
снегом.
На улицах не видно было клочка
снега,
грязное тесто заменилось мокрой, блестящей мостовой и быстрыми ручьями.