— И в кого ты у нас уродилась, Окся, — часто говорила Татьяна, наблюдая дочь. — Ровно у нас таких неуворотных баб и
в роду не бывало. Дерево деревом.
Неточные совпадения
— И что только будет?
В том
роде, как огромадный пожар… Верно тебе говорю… Изморился народ под конпанией-то, а тут нá, работай где хошь.
— Какой я сват, баушка Маремьяна, когда Родивон Потапыч считает меня
в том
роде, как троюродное наплевать. А мне бог с ним… Я бы его не обидел. А выпить мы можем завсегда… Ну, Яша, которую не жаль, та и наша.
— Вчера у меня был Родион Потапыч, — заговорил Карачунский без предисловий. — Он ужасно огорчен и просил меня… Одним словом, вам нужно помириться со стариком. Я не впутался бы
в это дело, если бы не уважал Родиона Потапыча… Это такой почтенный старик, единственный
в своем
роде.
— Так ты, значит,
в том
роде, как благодетель?
Рублиха послужила яблоком раздора между старыми штейгерами. Каждый стоял на своем, а особенно Родион Потапыч, вложивший
в новое дело всю душу. Это был своего
рода фанатизм коренного промыслового человека.
— Погоди, зять, устроимся, — утешал Яша покровительственным тоном. — Дай срок, утвердимся… Только бы одинова дыхнуть. А на баб ты не гляди: известно, бабы. Они, брат, нашему брату
в том
роде, как лошади железные путы… Знаю по себе, Проня… А
в лесу-то мы с тобой зажили бы припеваючи… Надоела, поди, фабрика-то?
Это была своего
рода взятка, чтобы Кишкин не запутал знаменитого дельца
в проклятое дело о Балчуговских промыслах.
В том
роде, как тогда на Фотьянке.
— Погоди, Татьяна, такой дворец выстроим, — хвастался Мыльников. —
В том
роде, как была «пьяная контора»… Сказал: всех озолочу!
—
В годы еще не вошел жениться-то, — пошутила старуха. — А Наташку оставь: стыдливая она, не то что Марья. Ты и то нынче наряжаешься
в том
роде, как жених… Форсить начал.
— Ты ей приданое сделай, — советовала старуха. — Сирота не сирота, а
в том
роде. Помрешь — поминать будет.
Скотинин. Не знаешь, так скажу. Я Тарас Скотинин,
в роде своем не последний. Род Скотининых великий и старинный. Пращура нашего ни в какой герольдии не отыщешь.
— Напрасно сделал. Мое писанье — это
в роде тех корзиночек из резьбы, которые мне продавала бывало Лиза Мерцалова из острогов. Она заведывала острогами в этом обществе, — обратилась она к Левину. — И эти несчастные делали чудеса терпения.
Выражается сильно российский народ! и если наградит кого словцом, то пойдет оно ему
в род и потомство, утащит он его с собою и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света.
А известно ли вам, что он из раскольников, да и не то чтоб из раскольников, а просто сектант; у него
в роде бегуны бывали, и сам он еще недавно целых два года в деревне у некоего старца под духовным началом был.
— Это — медовуха действует. Ешь — сколько хочешь, она как метлой чистит. Немцы больше четырех рюмок не поднимают ее, балдеют. Вообще медовуха — укрощает. Секрет жены, он у нее
в роду лет сотню держится, а то и больше. Даже и я не знаю, в чем тут дело, кроме крепости, а крепость — не так уж велика, 65–70 градусов.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого
рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек
в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Хлестаков (раскланиваясь).Как я счастлив, сударыня, что имею
в своем
роде удовольствие вас видеть.
Анна Андреевна. Но позвольте заметить: я
в некотором
роде… я замужем.
Глеб — он жаден был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На десятки лет, до недавних дней // Восемь тысяч душ закрепил злодей, // С
родом, с племенем; что народу-то! // Что народу-то! с камнем
в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!
Был господин невысокого
рода, // Он деревнишку на взятки купил, // Жил
в ней безвыездно // тридцать три года, // Вольничал, бражничал, горькую пил, // Жадный, скупой, не дружился // с дворянами, // Только к сестрице езжал на чаек; // Даже с родными, не только // с крестьянами,