Неточные совпадения
Старатели промывали борта, то есть невыработанные края россыпи, которые можно было взять только зимой, когда
вода в забоях не так «долила».
— Известно, золота
в Кедровской даче неочерпаемо, а только ты опять зря болтаешь: кедровское золото мудреное — кругом болота,
вода долит, а внизу камень. Надо еще взять кедровское-то золото. Не об этом речь. А дело такое, что
в Кедровскую дачу кинутся промышленники из города и с Балчуговских промыслов народ будут сбивать. Теперь у нас весь народ как
в чашке каша, а тогда и расползутся… Их только помани. Народ отпетый.
В первом корпусе работала небольшая паровая машина, так как
воды в заводском пруде не хватало и на ползимы.
— Да так, из-за хлеба на
воду старатели добывают… — угрюмо отвечал Зыков, швыряя куски кварца
в кучу.
В маленькое оконце, дребезжавшее от работы паровой машины, глядела ночь черным пятном; под полом, тоже дрожавшим, с хрипеньем и бульканьем бежала поднятая из шахты рудная
вода; слышно было, как хрипел насос и громыхали чугунные шестерни.
Ермошка ждал вешней
воды не меньше балчуговских старателей, потому что самое бойкое кабацкое время было связано именно с летним сезоном, когда все промысла были
в полном ходу.
Так было и с Мыльниковым, по крайней мере
в семье сохранилось предание, что он умер от
воды.
Застоявшаяся болотная
вода этими речонками выливалась
в Меледу.
Он вообще держал себя как-то странно и во время ночной схватки даже голосу не подал, точно
воды в рот набрал.
Таким образом зараз решались две задачи: откачивалась
вода на предельном горизонте, а затем работы можно было вести сразу
в двух направлениях — вверх и вниз, по отрезкам жилы.
Золотоносный песок сваливался
в бутару,
в нее проводилась сверху сильная струя
воды, и промывка совершалась при страшном грохоте.
—
Воду на твоей Оксе возить — вот это
в самый раз, — ворчала старуха. —
В два-то дня она у меня всю посуду перебила… Да ты, Тарас, никак с ночевкой приехал? Ну нет, брат, ты эту моду оставь… Вон Петр Васильич поедом съел меня за твою-то Оксю. «Ее, — говорит, — корми, да еще родня-шаромыжники навяжутся…» Так напрямки и отрезал.
В одно лето все течение Меледы с притоками сделалось неузнаваемым: лес везде вырублен, земля изрыта, а
вода текла взмученная и желтая, унося с собой последние следы горячей промысловой работы.
— Кто это тебе сказал? — воспрянул духом Мыльников, раздумье с него соскочило как с гуся
вода. — Ну нет, брат… Не таковский человек Тарас Мыльников, чтобы от богачества отказался. Эй, Окся, айда
в дудку…
Вопрос главным образом шел о вассер-штольне, при помощи которой предполагалось отвести
воду из главной шахты
в Балчуговку.
Сейчас эти условия работы окончательно облегчались тем обстоятельством, что болото промерзло насквозь, и
вода оставалась только
в глубоких колдобинах и болотных «окнах».
Рабочие очистили снег, и Кожин принялся топором рубить лед, который здесь был
в аршин. Кишкин боялся, что не осталась ли подо льдом
вода, которая затруднила бы работу
в несколько раз, но
воды не оказалось — болото промерзло насквозь. Сейчас подо льдом начиналась смерзшаяся, как камень, земля. Здесь опять была своя выгода: земля промерзла всего четверти на две, тогда как без льда она промерзла на все два аршина. Заложив шурф, Кожин присел отдохнуть. От него пар так и валил.
Эти последние, как продукт разрушения бурого железняка, осаждались на самое дно
в силу своей тяжести; шлихов получилось достаточное количество, и, когда
вода уже не взмучивалась, старик долго и внимательно их рассматривал.
Все надежды теперь сосредоточились именно на этой штольне, потому что она отведет всю рудную
воду в Балчуговку, и тогда можно начать углубление
в центральной шахте.
Кожин сам отворил и провел гостя не
в избу, а
в огород, где под березой, на самом берегу озера, устроена была небольшая беседка. Мыльников даже обомлел, когда Кожин без всяких разговоров вытащил из кармана бутылку с водкой. Вот это называется ударить человека прямо между глаз… Да и место очень уж было хорошее. Берег спускался крутым откосом, а за ним расстилалось озеро, горевшее на солнце, как расплавленное. У самой
воды стояла каменная кожевня,
в которой летом работы было совсем мало.
Кедровская дача нынешнее лето из конца
в конец кипела промысловой работой. Не было такой речки или ложка, где не желтели бы кучки взрытой земли и не чернели заброшенные шурфы, залитые
водой. Все это были разведки, а настоящих работ поставлено было пока сравнительно немного. Одни места оказались не стоящими разработки, по малому содержанию золота, другие не были еще отведены
в полной форме, как того требовал горный устав. Работало десятка три приисков, из которых одна Богоданка прославилась своим богатством.
Вассер-штольня была окончена как раз
в день самоубийства Карачунского, и теперь рудная
вода не поднималась насосами наверх, а отводилась
в Балчуговку по новой штольне.
— Точно так, вашескородие, — отвечал староста. — Кругом золото, а
в середке бедность… Все от компании зависит: ежели б объявили старательские работы, оно все же передышка… Не настоящее дело, а из-за хлеба на
воду робили.
Захватив с собой топор, Родион Потапыч спустился один
в шахту.
В последний раз он полюбовался открытой жилой, а потом поднялся к штольне. Здесь он прошел к выходу
в Балчуговку и подрубил стойки, то же самое сделал
в нескольких местах посредине и у самой шахты, где входила рудная
вода. Земля быстро обсыпалась, преграждая путь стекавшей по штольне
воде. Кончив эту работу, старик спокойно поднялся наверх и через полчаса вел Матюшку на Фотьянку, чтобы там передать его
в руки правосудия.
В ту же ночь Рублиху залило
водой, а старый штейгер сидел наверху и смеялся теперь уже сумасшедшим смехом.
Залитую
водой Рублиху возобновить было, пожалуй, дороже, чем выбить новую шахту, и найденная старым штейгером золотоносная жила была снова похоронена
в земле.
Неточные совпадения
Хлестаков. Я с тобою, дурак, не хочу рассуждать. (Наливает суп и ест.)Что это за суп? Ты просто
воды налил
в чашку: никакого вкусу нет, только воняет. Я не хочу этого супу, дай мне другого.
Глеб — он жаден был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На десятки лет, до недавних дней // Восемь тысяч душ закрепил злодей, // С родом, с племенем; что народу-то! // Что народу-то! с камнем
в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!
Грозит беда великая // И
в нынешнем году: // Зима стояла лютая, // Весна стоит дождливая, // Давно бы сеять надобно, // А на полях —
вода!
Крестьяне наши трезвые, // Поглядывая, слушая, // Идут своим путем. // Средь самой средь дороженьки // Какой-то парень тихонький // Большую яму выкопал. // «Что делаешь ты тут?» // — А хороню я матушку! — // «Дурак! какая матушка! // Гляди: поддевку новую // Ты
в землю закопал! // Иди скорей да хрюкалом //
В канаву ляг,
воды испей! // Авось, соскочит дурь!»
Зеленеет лес, // Зеленеет луг, // Где низиночка — // Там и зеркало! // Хорошо, светло //
В мире Божием, // Хорошо, легко, // Ясно на́ сердце. // По
водам плыву // Белым лебедем, // По степям бегу // Перепелочкой.