Неточные совпадения
— Скоро вода тронется, Андрон Евстратыч, так не больно
страшно, — ответил Матюшка. — Сказывают, Кедровская дача на волю
выходит… Вот делай заявку, а я местечко тебе укажу.
— Ох, и говорить-то
страшно… Считай: двадцать тысяч за пуд золота, за десять пудов это
выйдет двести тысяч, а за двадцать все четыреста. Ничего, кругленькая копеечка… Ну, за работу придется заплатить тысяч шестьдесят, не больше, а остальные голенькими останутся. Ну, считай для гладкого счета — триста тысяч.
— Устроили жизнь! На улицу
выйти страшно. Скоро праздники, святки, — воображаю, как весело будет… Если б ты знал, какую анархию развела Анфимьевна в хозяйстве…
После того как Григорий описал сцену за столом, когда ворвался Дмитрий Федорович и избил отца, угрожая воротиться убить его, — мрачное впечатление пронеслось по зале, тем более что старый слуга рассказывал спокойно, без лишних слов, своеобразным языком, а
вышло страшно красноречиво.
Неточные совпадения
«Для Бетси еще рано», подумала она и, взглянув в окно, увидела карету и высовывающуюся из нее черную шляпу и столь знакомые ей уши Алексея Александровича. «Вот некстати; неужели ночевать?» подумала она, и ей так показалось ужасно и
страшно всё, что могло от этого
выйти, что она, ни минуты не задумываясь, с веселым и сияющим лицом
вышла к ним навстречу и, чувствуя в себе присутствие уже знакомого ей духа лжи и обмана, тотчас же отдалась этому духу и начала говорить, сама не зная, что скажет.
Он
вышел. Соня смотрела на него как на помешанного; но она и сама была как безумная и чувствовала это. Голова у ней кружилась. «Господи! как он знает, кто убил Лизавету? Что значили эти слова?
Страшно это!» Но в то же время мысль не приходила ей в голову. Никак! Никак!.. «О, он должен быть ужасно несчастен!.. Он бросил мать и сестру. Зачем? Что было? И что у него в намерениях? Что это он ей говорил? Он ей поцеловал ногу и говорил… говорил (да, он ясно это сказал), что без нее уже жить не может… О господи!»
В конце концов —
страшно выйти на улицу.
— Общее благо, — повторила Тося. — Трудно понять, как это
выходит? У меня подруга, учительница на заводе, в провинции, там у них — дифтерит,
страшно мрут ребятишки, а сыворотки — нет. Здесь, в городе, — сколько угодно ее.
— Сегодня — пою! Ой, Клим,
страшно! Ты придешь? Ты — речи народу говорил? Это тоже
страшно? Это должно быть страшнее, чем петь! Я ног под собою не слышу,
выходя на публику, холод в спине, под ложечкой — тоска! Глаза, глаза, глаза, — говорила она, тыкая пальцем в воздух. — Женщины — злые, кажется, что они проклинают меня, ждут, чтоб я сорвала голос, запела петухом, — это они потому, что каждый мужчина хочет изнасиловать меня, а им — завидно!