Неточные совпадения
Мужчинам каторга давалась тяжелее, да и попадали они в нее редко молодыми, — а бабы
главным образом
были молодые.
Да и все остальные растерялись. Дело выходило самое скверное,
главное, потому, что вовремя не оповестили старика. А суббота быстро близилась… В пятницу
был собран экстренный семейный совет. Зять Прокопий даже не вышел на работу по этому случаю.
Господский дом на Низах
был построен еще в казенное время, по общему типу построек времен Аракчеева: с фронтоном, белыми колоннами, мезонином, галереей и подъездом во дворе. Кругом шли пристройки: кухня, людская, кучерская и т. д. Построек
было много, а еще больше неудобств, хотя
главный управляющий Балчуговских золотых промыслов Станислав Раймундович Карачунский и жил старым холостяком. Рабочие перекрестили его в Степана Романыча. Он служил на промыслах уже лет двенадцать и давно
был своим человеком.
Ограничивающим условием при передаче громадных промыслов в частные руки
было только одно, именно: чтобы компания
главным образом вела разработку жильного золота, покрывая неизбежные убытки в таком рискованном деле доходами с россыпного золота.
Но
главная сила промыслов заключалась в том, что в них
было заперто рабочее промысловое население с лишком в десять тысяч человек, именно сам Балчуговский завод и Фотьянка.
Это
была та узда, которой можно
было сдерживать рабочую массу, и этим особенно умел пользоваться Карачунский; он постоянно манил рабочих отрядными работами, которые давали известную самостоятельность, а
главное, открывали вечно недостижимую надежду легкого и быстрого обогащения.
Если бы не пьянство, Лучок давно «ходил бы в штегерях», а может
быть, и
главным штейгером.
Кроме своего каторжного начальства и солдатского для рекрутов, в распоряжении горных офицеров находилось еще два казачьих батальона со специальной обязанностью производить наказания на самом месте работ; это
было домашнее дело, а «крестный» Никитушка и «зеленая улица» — парадным наказанием,
главным образом на страх другим.
— Уж я произведу… Во как по гроб жизни благодарить
будете… У меня рука легкая на золото; вот
главная причина… Да… Всем могу руководствовать вполне.
Впрочем, на Низах
было много таких развалившихся дворов, потому что здесь
главным образом царила самая вопиющая бедность.
Андрей Федотыч
был добродушный и веселый человек и любил пошутить, вызывая скрытую зависть Кишкина: хорошо шутить, когда в банке тысяч пятьдесят лежит. Старший брат, Илья Федотыч, наоборот,
был очень мрачный субъект и не любил болтать напрасно. Он являлся
главной силой, как старый делец, знавший все ходы и выходы сложного горного хозяйства. Кишкина он принимал всегда сухо, но на этот раз отвел его в соседнюю комнату и строго спросил...
Появлением Ястребова в доме Петра Васильича больше всех
был огорчен Кишкин. Он рассчитывал устроить в избе
главную резиденцию, а теперь пришлось занять просто баню, потому что в задней избе жила сама баушка Лукерья с Феней.
А баушка Лукерья все откладывала серебро и бумажки и смотрела на господ такими жадными глазами, точно хотела их съесть. Раз, когда к избе подкатил дорожный экипаж
главного управляющего и из него вышел сам Карачунский, старуха ужасно переполошилась, куда ей поместить этого самого
главного барина. Карачунский
был вызван свидетелем в качестве эксперта по делу Кишкина. Обе комнаты передней избы
были набиты народом, и Карачунский не знал, где ему сесть.
Да, это
был почти родной человек, который смотрел на нее так участливо и ласково, а
главное, так просто, что Феня почувствовала себя легко именно с ним.
— И увезу, а ты мне сруководствуй деляночку на Краюхином увале, — просил в свою очередь Мыльников. — Кедровскую-то дачу бросил я, Фенюшка… Ну ее к черту! И конпания у нас
была: пришей хвост кобыле. Все врозь, а
главный заводчик Петр Васильич. Такая кривая ерахта!.. С Ястребовым снюхался и золото для него скупает… Да ведь ты знаешь, чего я тебе-то рассказываю. А ты деляночку-то приспособь… В некоторое время пригожусь, Фенюшка. Без меня, как без поганого ведра, не обойдешься…
— Сейчас оттуда… Вместе с Кожиным
были. Ну, там Мамай воевал: как учали бабы реветь, как учали причитать — святых вон понеси. Ну, да ты не сумлевайся, Фенюшка… И не такая беда изнашивается. А
главное, оборудуй мне деляночку…
— Ничего, привыкнешь. Ужо погляди, какая гладкая да сытая на господских хлебах
будешь. А
главное, мне деляночку… Ведь мы не чужие, слава богу, со Степаном-то Романычем теперь…
— Мне,
главная причина, выманить Феню-то надо
было… Ну,
выпил стакашик господского чаю, потому как зачем же я
буду обижать барина напрасно? А теперь приедем на Фотьянку: первым делом самовар… Я как домой к баушке Лукерье, потому моя Окся утвердилась там заместо Фени. Ведь поглядеть, так дура набитая, а тут ловко подвернулась… Она уж во второй раз с нашего прииску убежала да прямо к баушке, а та без Фени как без рук. Ну, Окся и соответствует по всем частям…
Посмеялся секретарь Каблуков над «вновь представленным» золотопромышленником, а денег все-таки не дал. Знаменитое дело по доносу Кишкина запало где-то в дебрях канцелярской волокиты, потому что ушло на предварительное рассмотрение горного департамента, а потом уже должно
было появиться на общих судебных основаниях. Именно такой оборот и веселил секретаря Каблукова, потому что
главное — выиграть время, а там хоть трава не расти. На прощанье он дружелюбно потрепал Кишкина по плечу и проговорил...
Нужно
было ехать через Балчуговский завод; Кишкин повернул лошадь объездом, чтобы оставить в стороне господский дом. У старика кружилась голова от неожиданного счастья, точно эти пятьсот рублей свалились к нему с неба. Он так верил теперь в свое дело, точно оно уже
было совершившимся фактом. А
главное, как приметы-то все сошлись: оба несчастные, оба не знают, куда голову приклонить. Да тут золото само полезет. И как это раньше ему Кожин не пришел на ум?.. Ну, да все к лучшему. Оставалось уломать Ястребова.
Общих признаков, конечно,
было много, но обращали внимание
главным образом на особенности напластования, мощность отдельных пород и тот порядок, в котором они следовали одна за другой.
Мысль о деньгах засела в голове Кишкина еще на Мутяшке, когда он обдумал весь план, как освободиться от своих компаньонов, а
главное, от Кожина, которому необходимо
было заплатить деньги в первую голову. С этой мыслью Кишкин ехал до самой Фотьянки, перебирая в уме всех знакомых, у кого можно
было бы перехватить на такой случай. Таких знакомых не оказалось, кроме все того же секретаря Ильи Федотыча.
Здесь поводом к неудовольствию послужили
главным образом старые «шламы», то
есть уже промытые пески, получившиеся от протолчки кварца.
Мыльников провел почти целых три месяца в каком-то чаду, так что это вечное похмелье надоело наконец и ему самому.
Главное, куда ни приди — везде на тебя смотрят как на свой карман. Это, в конце концов,
было просто обидно. Правда, Мыльников успел поругаться по нескольку раз со своими благоприятелями, но каждое такое недоразумение заканчивалось новой попойкой.
Несмотря на самое тщательное прислушиванье, Карачунский ничего не мог различить: так же хрипел насос, так же лязгали шестерни и железные цепи, так же под полом журчала сбегавшая по «сливу» рудная вода, так же вздрагивал весь корпус от поворотов тяжелого маховика. А между тем старый штейгер учуял беду… Поршень подавал совсем мало воды. Впрочем, причина
была найдена сейчас же: лопнуло одно из колен
главной трубы. Старый штейгер вздохнул свободнее.
В то время пока Карачунский все это думал и передумывал, его судьба уже
была решена в глубинах
главного управления компании Балчуговских промыслов: он
был отрешен от должности, а на его место назначен молодой инженер Оников.
— А это видно
будет… На голосах
будут судить с присяжными, а это легкий суд, ежели жена выздоровеет. Кабы она померла, ну, тогда крышка… Живучи эти бабы, как кошки.
Главное, невенчанная жена-то — вот за это за самое не похвалят.
Окся
была счастлива коротким бабьим счастьем и даже как будто похорошела. Не стало в ней прежней дикости, да и одевалась она теперь лучше,
главным образом потому, чтобы не срамить мужа.
Одним из
главных препятствий
было еще и то, что в артели никого не
было грамотных, а на своем прииске надо
было и книги вести, и бумагу прочитать.
Сейчас же
было заключено условие, и артель Матюшки переселилась на Сиротку через два дня. К ним присоединились лакей Ганька и бывший доводчик на золотопромывальной фабрике Ераков. Народ так и бежал с компанейских работ: раз — всех тянуло на свой вольный хлеб, а второе — новый
главный управляющий очень уж круто принялся заводить свои новые порядки.
Новый
главный управляющий Балчуговскими золотыми промыслами явился той новой метлой, которая, по пословице, чисто метет. Он сразу и везде завел новые порядки начиная со своей конторы. Его любимой фразой
было...
Но
главное внимание обращено
было на хищничество золота...
Все строгости реформы нового
главного управляющего
были похоронены под этим словом, и больше никто не боялся его и никто не обращал внимания.
— Упыхается…
Главная причина, что здря все делает. Конечно, вашего брата, хищников, не за что похвалить, а суди на волка — суди и по волку. Все пить-есть хотят, а добыча-то невелика. Удивительное это дело, как я погляжу. Жалились раньше, что работ нет, делянками притесняют, ну, открылась Кедровская дача, — кажется, места невпроворот. Так? А все народ беднится, все в лохмотьях ходят…
Главной ошибкой
было то, что Матюшка не довольствовался малым и затрачивал деньги на разведки.
Баушка Лукерья угнетенно молчала. В лице Родиона Потапыча перед ней встал позабытый старый мир, где все
было так строго, ясно и просто и где баба чувствовала себя только бабой. Сказалась старая «расейка», несшая на своих бабьих плечах всяческую тяготу. Разве можно применить нонешнюю бабу, особенно промысловую? Их точно ветром дует в разные стороны. Настоящая беспастушная скотина… Не стало,
главное, строгости никакой, а мужик измалодушествовался. Правильно говорит Родион-то Потапыч.
— Приказала баушка Лукерья долго жить, — заметил он, здороваясь с Марьей. —
Главная причина — без покаяния старушка окончание приняла. Весьма жаль… А промежду протчим, очень древняя старушка
была, пора костям и на покой, кабы только по всей форме это самое дело вышло.
А
главная причина поездки заключалась в желании видеться с Матюшкой, который по уговору должен
был ее подождать у Маяковой слани.
Старательские работы сведены
были на нет, и этим самым уничтожено
было в корне хищничество, но вместе с тем компания лишилась и
главной части своих доходов, которые получались раньше от старателей.
Эти работы давали крохи, но эти крохи и
были дороги, потому что приходились
главным образом на голодное зимнее время.