Неточные совпадения
Дядя Зотей еще раз навалился
на упрямый запор и зашлепал по дощатому мокрому полу босыми
ногами. Михалко не торопясь спустился
с тяжело дышавшей лошади, забрызганной липкой осенней грязью по самые уши.
К девяти часам вечера все в доме были
на своих местах, потому что утром нужно рано вставать. Татьяна Власьевна всех поднимает
на ноги чем свет и только одной Арише позволяет понежиться в своей каморке лишний часок, потому что Ариша ночью возится
с своим двухмесячным Степушкой.
С непривычки к верховой езде Гордей Евстратыч
на половине пути почувствовал, как у него отнимается поясница и
ноги в стременах начинают деревенеть.
В окне показалась бородатая голова в шапке; два тусклых глаза безучастно взглянули
на Брагина и остановились. Не выпуская изо рта дымившейся трубки
с медной цепочкой, голова безмолвно показала глазами направо, где стояла совсем вросшая в землю избенка, точно старый гриб,
на который наступили
ногой.
Знакомый уже нам мужик в шапке, потом высокий рыжий детина
с оловянными глазами, потом кривой
на левый глаз и хромой
на правую
ногу низенький мужичонка; остальные представители мужского населения находились в отсутствии.
Около Лапухи жалось странное существо:
на вид это была девочка лет двенадцати, еще
с несложившимися, детскими формами,
с угловатой спиной и тонкими босыми
ногами, но желтое усталое лицо
с карими глазами смотрело не по-детски откровенно, как смотрят только отведавшие от древа познания добра и зла.
— А Лапшин, Порфир Порфирыч… ты не гляди
на него, что в десять-то лет трезвым часу не бывал, — он все оборудует левой
ногой… уж я знаю эту канитель… Эх, как бы я здоров-то был, Гордей Евстратыч, я бы тебя везде провел. Ну, да и без меня пройдешь
с золотом-то… только одно помни: ни в чем не перечь этим самым анжинерам, а то, как лягушку, раздавят…
Гордей Евстратыч осторожно присел
на самый кончик дивана, в самых
ногах у Порфира Порфирыча, от которого так и разило перегорелой водкой. Порфир Порфирыч набил глиняную трубку
с длиннейшим чубуком «Жуковым» и исчез
на время в клубах дыма.
Маркушка точно ожил
с открытием прииска
на Смородинке. Кашель меньше мучил его по ночам, и даже отек начинал сходить, а
на лице он почти совсем опал, оставив мешки сухой лоснившейся кожи. Только одно продолжало мучить Маркушку: он никак не мог подняться
с своей постели, потому что сейчас же начиналась ломота в пояснице и в
ногах. Болезнь крепко держала его
на одном месте.
— Кабы мне
ноги Господь дал, да я бы
на четвереньках
на Смородинку уполз, — часто говорил Маркушка, и его тусклые глаза начинали теплиться загоравшимся огнем. — Я и по ночам вижу эту жилку… как срубы спутают, как Кайло
с Пестерем забой делают… Ох, хоть бы одним глазком привел Господь взглянуть
на Смородинку!..
Работы и заботы всем было по горло в брагинском доме: мужики колотились
на прииске, снохи попеременно торговали в лавке, а «сама»
с Нюшей
с ног сбилась
с гостями.
Ариша, в одной рубашке, простоволосая,
с плачем ворвалась в комнату Татьяны Власьевны и подняла весь дом
на ноги.
Кабинет в квартире Головинского был устроен
на деловую
ногу с той специальной роскошью, какую устраивают себе люди, умеющие быть богатыми.
Нюша сидела
с ногами на своей кровати и, казалось, ничего не понимала, что творилось кругом; она была свидетельницей крупного разговора споривших старух и теперь даже не могла плакать.
— Видите ли, какая вещь… — протянул Спорцевадзе, раздвигая
ноги, как это делал Владимир Петрович. — Вы дали полную доверенность Головинскому. Да?.. Вот он
на основании этой доверенности и нажег вас, а вам
с него ничего не взять: дело велось со всеми необходимыми формальностями, так что вам решительно ничего не взять
с своего компаньона. Мало ли торговых дел расстраивается, и лопаются не такие компании.
С раннего утра Татьяна Власьевна поднималась
на ноги и целый день бродила по дому, как тень, точно она все чего-то искала или кого-то поджидала.
— Это — Кубасов, печник, он тут у них во всем — первый. Кузнецы, печники, плотники — они, все едино, как фабричные, им — плевать на законы, — вздохнув, сказал мужик, точно жалея законы. — Происшествия эта задержит вас, господин, — прибавил он, переступая
с ноги на ногу, и на жидком лице его появилась угрюмая озабоченность, все оно как-то оплыло вниз, к тряпичной шее.
Неточные совпадения
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание
на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей
с маленькими гусенками, которые так и шныряют под
ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста
на вид, а слона повалит
с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший
с другой стороны Бобчинский летит вместе
с нею
на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
А вы — стоять
на крыльце, и ни
с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь
с просьбою, а хоть и не
с просьбою, да похож
на такого человека, что хочет подать
на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает
ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит
на цыпочках вслед за квартальными.)
Аммос Федорович (строит всех полукружием).Ради бога, господа, скорее в кружок, да побольше порядку! Бог
с ним: и во дворец ездит, и государственный совет распекает! Стройтесь
на военную
ногу, непременно
на военную
ногу! Вы, Петр Иванович, забегите
с этой стороны, а вы, Петр Иванович, станьте вот тут.
Хлестаков.
С хорошенькими актрисами знаком. Я ведь тоже разные водевильчики… Литераторов часто вижу.
С Пушкиным
на дружеской
ноге. Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат Пушкин?» — «Да так, брат, — отвечает, бывало, — так как-то всё…» Большой оригинал.