Неточные совпадения
— Ведь пятнадцать лет ее берег, Гордей Евстратыч… да… пуще
глазу своего берег… Ну, да что об этом толковать!.. Вот что я тебе скажу…
Человека я порешил… штегеря, давно это было… Вот он, штегерь-то, и стоит теперь над моей душой… да… думал отмолить, а тут смерть пришла… ну, я тебя и вспомнил… Видел жилку? Но богачество… озолочу тебя, только по гроб своей жизни отмаливай мой грех… и старуху свою заставь… в скиты посылай…
Сын Алексей нисколько не походил на отца ни наружностью, ни характером, потому что уродился ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца. Это был видный парень, с румяным лицом и добрыми
глазами. Сила Андроныч не считал его и за
человека и всегда называл девкой. Но Татьяна Власьевна думала иначе — ей всегда нравился этот тихий мальчик, как раз отвечавший ее идеалу мужа для ненаглядной Нюши.
Михалко и Архип были слишком оглушены всем происходившим на их
глазах и плохо понимали отца. Они понимали богатство по-своему и потихоньку роптали на старика, который превратился в какого-то Кощея. Нет того чтобы устроить их, как живут другие… Эти другие, то есть сыновья богатых золотопромышленников, о которых молва рассказывала чудеса, очень беспокоили молодых
людей.
Через четверть часа Феня уже знала всю подноготную и в порыве чувства даже расцеловала божьего
человека. «Источник» переминался с ноги на ногу, моргал своими
глазами и с блаженной улыбкой говорил...
— Ну, это опять другой разговор, Фенюшка. Нельзя по нашему делу на чужих
людей полагаться, а на прииске
глаз да
глаз нужен.
— Эх вы, телята!.. — хохотал Володька. — Да где у вас глаза-то? Что за беда, если старик и потешится немного…
Человек еще в поре. Не такие старики грешат: седина в бороду, а бес в ребро.
Гордей Евстратыч тяжело перевел дух и еще раз обвел
глазами комнату Фени, точно отыскивая в ее обстановке необходимое подкрепление. Девушка больше не боялась этого гордого старика, который так просто и душевно рассказывал ей все, что лежало у него на душе. Ее молодому самолюбию льстило особенно то, что этакий
человек, настоящий большой
человек, точно советуется с ней, как с бабушкой Татьяной.
Порфир Порфирыч, конечно, был тут же и предлагал свои услуги Брагину: взять да увезти Феню и обвенчаться убегом. Этому мудреному
человеку никак не могли растолковать, что Феня лежит больная, и он только хлопал
глазами, как зачумленное животное. Иногда Гордея Евстратыча начинало мучить самое злое настроение, особенно когда он вспоминал, что о его неудачном сватовстве теперь галдит весь Белоглинский завод и, наверно, радуются эти Савины и Колобовы, которые не хотят его признать законным церковным старостой.
— Ну, мне на свои-то
глаза свидетелей не надо, — отрезал Гордей Евстратыч и прибавил: — Все
люди как
люди, Порфир Порфирыч, только тебя, как кривое полено, в поленницу никак не укладешь…
— Ну, Ариша, ты все еще на меня сердишься?.. А я так ни на кого не сержусь… и
глаза закрыл, будто ничего не вижу. Все вы меня обманываете… Помнишь Порфира-то Порфирыча? Ничего я тебе не сказал тогда, все износил… Потом вы зачали меня с Михалкой обманывать… А разве я слеп?.. Все знаю, все вижу и молчу… Вот каков я
человек есть, и ты это, Ариша, должна чувствовать. Да…
Нюшу из неловкого положения выручила сама бабушка Татьяна, которая в этот момент вошла в горницу. Старуха прищуренными
глазами посмотрела на замявшихся при ее появлении молодых
людей и сухо спросила Михалку...
— А потому и говорю, что надо такие слова говорить. Разе у меня
глаз нет? О-ох, грехи наши, грехи тяжкие!.. Эти деньги для
человека все одно что короста или чирей: болеть не болят, а все с ума нейдут.
Устинья Наумовна. Уж я вас, золотые, распечатаю: будете знать! Я вас так по Москве-то расславлю, что стыдно будет в
люди глаза показать!… Ах я, дура, дура, с кем связалась! Даме-то с званием, с чином… Тьфу! Тьфу! Тьфу! (Уходит.)
Неточные совпадения
«Тсс! тсс! — сказал Утятин князь, // Как
человек, заметивший, // Что на тончайшей хитрости // Другого изловил. — // Какой такой господский срок? // Откудова ты взял его?» // И на бурмистра верного // Навел пытливо
глаз.
И рассказали странники, // Как встретились нечаянно, // Как подрались, заспоривши, // Как дали свой зарок // И как потом шаталися, // Искали по губерниям // Подтянутой, Подстреленной, // Кому живется счастливо. // Вольготно на Руси? // Влас слушал — и рассказчиков //
Глазами мерял: — Вижу я, // Вы тоже
люди странные! — // Сказал он наконец. — // Чудим и мы достаточно. // А вы — и нас чудней! —
Г-жа Простакова (с веселым видом). Вот отец! Вот послушать! Поди за кого хочешь, лишь бы
человек ее стоил. Так, мой батюшка, так. Тут лишь только женихов пропускать не надобно. Коль есть в
глазах дворянин, малый молодой…
Стародум. Они жалки, это правда; однако для этого добродетельный
человек не перестает идти своей дорогой. Подумай ты сама, какое было бы несчастье, ежели б солнце перестало светить для того, чтоб слабых
глаз не ослепить.
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из
глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые
люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)