— Эх вы, телята!.. — хохотал Володька. — Да где у вас глаза-то? Что за беда, если старик и потешится немного… Человек еще
в поре. Не такие старики грешат: седина в бороду, а бес в ребро.
Неточные совпадения
Окся поощрительно улыбнулась оратору и толкнула локтем другую женщину, которая была известна на приисках под именем Лапухи, сокращенное от Олимпиады; они очень любили друг друга, за исключением тех случаев, когда козловые ботинки и кумачные платки настолько быстро охлаждали эту дружбу, что бедным женщинам ничего не оставалось, как только вцепиться друг
в друга и зубами и ногтями и с визгом кататься по земле до тех
пор, пока чья-нибудь благодетельная рука не отрезвляла их обеих хорошим подзатыльником или артистической встряской за волосы.
— Нет, все здоровы, а только что-то неладно… Вон
в горнице-то у Гордея Евстратыча до которой
поры по ночам огонь светится. Потом сама-то старуха к отцу Крискенту ходила третьева дни…
Известный запас новостей мучил Марфу Петровну, как мучит картежника каждый свободный рубль или как мучит нас самая маленькая песчинка, попавшая
в глаз; эта девица не могла успокоиться и войти
в свою рабочую колею до тех
пор, пока не выбалтывала где-нибудь у Савиных или Колобовых решительно все, что у нее лежало на душе.
Народ был юркий, проворный, и Гордей Евстратыч окончательно убедился, что жил до сих
пор в своем Белоглинском заводе дурак дураком.
А впрочем, народ обходительный, и даже одетыми
в единоверческое платье не гнушаются, что очень льстило Гордею Евстратычу, сильно стеснявшемуся на первых
порах своим длиннополым кафтаном и русской рубашкой.
— Ну, пусть их, мамынька… Почешут-почешут языки, да и отстанут. Всего не переслушаешь. Занялся бы я этими вашими сплетками, да, вишь, мне не до них:
в Нижний собираться
пора.
«Темноту-то нашу белоглинскую
пора, мамынька, нам оставлять, — коротко объяснил Гордей Евстратыч собственное превращение, — а то
в добрые люди нос показать совестно…» Но провести разными словами Татьяну Власьевну было довольно трудно, она видела, что тут что-то кроется, и притом кроется очень определенное: с женским инстинктом старуха почуяла чье-то невидимое женское влияние и не ошиблась.
Гордей Евстратыч, пока разыгрывалась
в пятовском доме эта тяжелая драма, после первого
порыва отчаяния бросился
в разгул и не выходил из шабалинского дома, где стоял день и ночь пир горой.
— Спасибо, спасибо, что не забываешь нас, — благодарила Татьяна Власьевна, прибирая кульки, мешочки и бураки с разным припасом. — Наше дело куды какое небогатое, хоть по миру идти, так
в ту же
пору…
Чтобы выучить жену пить вместе со всеми водку, Косяков дал ей всего несколько уроков
в спальне. Нальет рюмку, подаст Нюше и мучит ее до тех
пор, пока она не выпьет.
Угрюм-Бурчеев мерным шагом ходил среди всеобщего опустошения, и на губах его играла та же самая улыбка, которая озарила лицо его в ту минуту, когда он,
в порыве начальстволюбия, отрубил себе указательный палец правой руки.
— Вы вступаете
в пору жизни, — продолжал священник, — когда надо избрать путь и держаться его. Молитесь Богу, чтоб он по своей благости помог вам и помиловал, — заключил он. «Господь и Бог наш Иисус Христос, благодатию и щедротами своего человеколюбия, да простит ти чадо»… И, окончив разрешительную молитву, священник благословил и отпустил его.
Все мы имеем маленькую слабость немножко пощадить себя, а постараемся лучше приискать какого-нибудь ближнего, на ком бы выместить свою досаду, например, на слуге, на чиновнике, нам подведомственном, который
в пору подвернулся, на жене или, наконец, на стуле, который швырнется черт знает куда, к самым дверям, так что отлетит от него ручка и спинка: пусть, мол, его знает, что такое гнев.
Не мадригалы Ленский пишет // В альбоме Ольги молодой; // Его перо любовью дышит, // Не хладно блещет остротой; // Что ни заметит, ни услышит // Об Ольге, он про то и пишет: // И полны истины живой // Текут элегии рекой. // Так ты, Языков вдохновенный, //
В порывах сердца своего, // Поешь бог ведает кого, // И свод элегий драгоценный // Представит некогда тебе // Всю повесть о твоей судьбе.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Нет, этого уже невозможно выгнать: он говорит, что
в детстве мамка его ушибла, и с тех
пор от него отдает немного водкою.
Аммос Федорович (
в сторону).Вот выкинет штуку, когда
в самом деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя есть, а до сих
пор еще не генералы.
Хлестаков. Нет, батюшка меня требует. Рассердился старик, что до сих
пор ничего не выслужил
в Петербурге. Он думает, что так вот приехал да сейчас тебе Владимира
в петлицу и дадут. Нет, я бы послал его самого потолкаться
в канцелярию.
До сих
пор не могу прийти
в себя.
Артемий Филиппович. Человек десять осталось, не больше; а прочие все выздоровели. Это уж так устроено, такой порядок. С тех
пор, как я принял начальство, — может быть, вам покажется даже невероятным, — все как мухи выздоравливают. Больной не успеет войти
в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и порядком.