С логикой кровно обиженной женщины Нина Леонтьевна обрушилась всей силой своего негодования не на Прозорова, а на генерала, поставив ему в вину решительно все, что только может придумать самая пылкая фантазия, так что в конце концов
генерал почувствовал себя глубоко виновным и даже не решался просить прощения.
Неточные совпадения
Родион Антоныч действительно
почувствовал себя крайне плохо, когда роковая бумага наконец попала в руки
генералу, который сейчас же назначил мужичью и время для объяснений.
Июньское горячее солнце было уже высоко и начинало порядком допекать ходоков, но они не
чувствовали жара в ожидании предстоявшего объяснения с
генералом.
Игра втемную началась. Каждая сторона старалась сохранить за собой все выгодные стороны своей позиции, и
генерал скоро
почувствовал, что имеет дело с очень опытным и сильным противником, тем более что за ним стояла Раиса Павловна и отчасти Прейн. Из объяснений Родиона Антоныча он вынес на первый раз очень немного, потому что дело требовало рассмотрения массы документов, статистического материала и разных специальных сведений.
Набоб поклонился и сказал на это приветствие несколько казенных фраз, какие говорятся в таких торжественных случаях. Родион Антоныч сидел все время как на угольях и
чувствовал себя таким маленьким, точно
генерал ему хотел сказать: «А ты зачем сюда, братец, затесался?» Майзель, Вершинин и Тетюев держали себя с достоинством, как люди бывалые, хотя немного и косились на записную книжку Перекрестова.
После своего неудачного свидания с «добрым гением» набоб
чувствовал себя очень скверно. Он никому не говорил ни слова, но каждую минуту боялся, что вот-вот эта сумасшедшая разболтает всем о своем подвиге, и тогда все пропало. Показаться смешным для набоба было величайшим наказанием. Вот в это тяжелое время
генерал и принялся расчищать почву для Тетюева, явившись к набобу с своим объемистым докладом.
Неточные совпадения
Знаешь, Клим Иванович, ушли они, эти… ловцы
генералов, ушли, и, очень… прискорбно
почувствовал я себя.
Откланявшись
генералу, Нехлюдов,
чувствуя себя в особенно возбужденно-деятельном духе, поехал на почту.
Оккультически-сектантский тип потому с таким трудом принимает вселенски-церковное сознание, что
чувствует себя
генералом в искусственно приподнятой атмосфере и не может совершить тот подвиг самоотречения, после которого из
генерала превращается в солдата или простого офицера в реальной жизни церкви.
— О, это так! — вскричал князь. — Эта мысль и меня поражала, и даже недавно. Я знаю одно истинное убийство за часы, оно уже теперь в газетах. Пусть бы выдумал это сочинитель, — знатоки народной жизни и критики тотчас же крикнули бы, что это невероятно; а прочтя в газетах как факт, вы
чувствуете, что из таких-то именно фактов поучаетесь русской действительности. Вы это прекрасно заметили,
генерал! — с жаром закончил князь, ужасно обрадовавшись, что мог ускользнуть от явной краски в лице.
— Низок, низок,
чувствую, — неожиданно отвечал Лебедев, с чувством постукивая себя в грудь, — а
генерал для вас не слишком ли будет гостеприимен-с?