Неточные совпадения
— Ну, черт с вами, убирайтесь
в свой курятник! — сердито оборвала Раиса Павловна, дергая сонетку. — Афанасья! Одеваться… да
живее!.. Вы зайдите часика через два, Родион Антоныч!
Подстриженные щеткой акации образовали
живые зеленые стены,
в которых там и сям уютно прятались маленькие зеленые ниши с крошечными садовыми диванчиками и чугунными круглыми столиками.
В манере Майзеля держать себя с другими, особенно
в резкой чеканке слов, так и резал глаз старый фронтовик, который привык к слепому подчинению
живой человеческой массы, как сам умел сгибаться
в кольцо перед сильными мира сего.
С другой стороны, этому философу доставляло громадное наслаждение наблюдать базар житейской суеты
в его самых
живых движениях, когда наверх всплывали самые горячие интересы и злобы.
Его душа слишком крепко срослась с этими колесами, валами, эксцентриками и шестернями, которые совершали работу нашего железного века; из-за них он не замечал
живых людей, вернее, эти
живые люди являлись
в его глазах только печальной необходимостью, без которой, к сожалению, самые лучшие машины не могут обойтись.
По улицам бродили праздные кучки любопытных, а на площади, перед зданием заводоуправления и особенно около господского дома, народ стоял стена стеной, несмотря на отчаянные усилия станового и нескольких полицейских водворить порядок
в этом галдевшем
живом море.
В этот момент толпа на улице глухо загудела, точно по
живой человеческой ниве гулкой волной прокатилась волна. «Едет!.. Едет!..» — поднялось
в воздухе, и Студеная улица зашевелилась от начала до конца, пропуская двух верховых, скакавших к господскому дому на взмыленных лошадях во весь опор. Это и были давно ожидаемые всеми загонщики, молодые крестьянские парни
в красных кумачных рубахах.
Ночь покрывает и этого магната-заводчика, для которого существует пятьдесят тысяч населения, полмиллиона десятин богатейшей
в свете земли, целый заводский округ, покровительственная система, генерал Блинов, во сне грезящий политико-экономическими теориями, корреспондент Перекрестов, имеющий изучить
в две недели русское горное дело, и десяток тех цепких рук, которые готовы вырвать
живым мясом из магната Лаптева свою долю.
Заводское дело —
живое дело,
в котором рука руку моет, а заводы являются
живым связующим звеном между фамилией заводовладельца и целым рядом поколений рабочих.
Этот серьезный разговор как раз происходил перед самым балом, когда Евгений Константиныч, одетый, завитой и надушенный, был уже совсем готов показаться
в приемных залах господского дома, где с подавленным шорохом гудела и переливалась цветочная
живая человеческая масса. Перед самым выходом к гостям генерал конфиденциально сообщил Прейну, что Нине Леонтьевне что-то сегодня нездоровится.
Непосредственным следствием этой встречи было то, что
в комнате Луши каждый день появлялся новый роскошный букет
живых цветов, а затем та же невидимая рука приносила богатые бонбоньерки с конфетами.
На берегу
живой стеной стоял провожавший барина народ; кто-то крикнул вдогонку «ура», но оно замерло
в шуме падавшей с пароходных колес воды.
План охоты на оленя заключался
в том, чтобы егерям и лесообъездчикам сначала окружить зверя
живой цепью, а потом выгнать его прямо на набоба.
Солнце подобрало росу, и теперь
в сочной зеленой траве накоплялся дневной зной, копошились букашки и беззаботно кружились пестрые мотыльки; желтые, розовые и синеватые цветы пестрили
живой ковер травы, точно рассыпанные самоцветные камни.
Нужно ли говорить, что торжество Майзеля отразилось острой болью на душе у всех остальных, особенно у Вершинина, который имел несчастие думать
в течение целых двух суток, что никто не может придумать ничего лучше его ухи из
живых харюзов.
Эти
живые документы разных заводских неправд, фабрикованных ловкими руками Родиона Антоныча, производили известное впечатление на генерала, не привыкшего обращаться с
живыми людьми. «Какие разговоры с мужичьем, — думал Родион Антоныч про себя, —
в шею их, подлецов.
В этом сколоченном на заказ организме, работавшем, как машина, для философии отчаяния не оставалось ни одного свободного уголка, потому что m-lle Эмма служила
живым воплощением самого завидного душевного равновесия.
Сколоченные на
живую руку подмостки едва освещались двумя-тремя дрянными лампами, и эта убогая любительская сцена, загроможденная кулисами и декорациями, терялась
в окружавшем мраке громадного здания мутным пятном.
Подойдя к рампе, Луша подолгу всматривалась
в черную глубину партера, с едва обрисовавшимися рядами кресел и стульев, населяя это пространство сотнями
живых лиц, которые будут, как один человек, смотреть на нее, ловить каждое ее слово, малейшее движение.
Ведь вся эта нескладная театральная суматоха и всеобщая путаница являлась только
живым сколком и продолжением того, что считалось за действительность
в господском доме; те же декорации и кулисы, тот же оптический обман на каждом шагу и только меньше фальши и лжи, хотя актеры и актрисы должны были изображать совсем других людей.
Неточные совпадения
— Я, внученька! // Я
в землю немца Фогеля // Христьяна Христианыча //
Живого закопал…
Крестьяне рассмеялися // И рассказали барину, // Каков мужик Яким. // Яким, старик убогонький, //
Живал когда-то
в Питере, // Да угодил
в тюрьму: // С купцом тягаться вздумалось! // Как липочка ободранный, // Вернулся он на родину // И за соху взялся. // С тех пор лет тридцать жарится // На полосе под солнышком, // Под бороной спасается // От частого дождя, // Живет — с сохою возится, // А смерть придет Якимушке — // Как ком земли отвалится, // Что на сохе присох…
Такова была внешняя постройка этого бреда. Затем предстояло урегулировать внутреннюю обстановку
живых существ,
в нем захваченных.
В этом отношении фантазия Угрюм-Бурчеева доходила до определительности поистине изумительной.
Затем, имеется ли на этой линии что-нибудь
живое и может ли это"
живое"ощущать, мыслить, радоваться, страдать, способно ли оно, наконец, из"благонадежного"обратиться
в"неблагонадежное" — все это не составляло для него даже вопроса…
Взволнованная и слишком нервная Фру-Фру потеряла первый момент, и несколько лошадей взяли с места прежде ее, но, еще не доскакивая реки, Вронский, изо всех сил сдерживая влегшую
в поводья лошадь, легко обошел трех, и впереди его остался только рыжий Гладиатор Махотина, ровно и легко отбивавший задом пред самим Вронским, и еще впереди всех прелестная Диана, несшая ни
живого, ни мертвого Кузовлева.