Неточные совпадения
— Эх, и дурак же ты, Мишка! Прямо сказать: балда деревянная… Разве протопоп Мелетий али Угрюмов сделали бы так? Да они бы
кожу с самого генерала
сняли… А теперь те над тобой же, дураком, смеются: «Эх, дурак Мишка, не умел взять!»
— А этот подлец Мишка, который у меня в передней стоял столько лет и оказался первым вором?.. — кричал генерал, размахивая палкой. — Ведь я верил ему, Иуде, а он у меня под носом воровал… Да если бы я только знал, я бы
кожу с него
снял с живого! По зеленой улице бы провел да плетежками, плетежками… Не воруй, подлец! Не воруй, мерзавец… Да и другим закажи, шельмец!.. А ловкий тогда у меня в Загорье палач Афонька был: так бы расписал, что и другу-недругу Мишка заказал бы не воровать. Афонька ловко орудовал…
Вечером Дерсу угостил меня оленьим хвостом. Он насадил его на палочку и стал жарить на углях, не
снимая кожи. Олений хвост (по-китайски лу-иба) представляет собой небольшой мешок, внутри которого проходит тонкий стержень. Все остальное пространство наполнено буровато-белой массой, по вкусу напоминающей не то мозги, не то печенку. Китайцы ценят олений хвост как гастрономическое лакомство.
Чтобы
снять кожу с убитого животного, для этого нужно известное уменье, которого у девочек не было, и притом они сделали упущение, дав трупу барашка закоченеть, после чего освежевать его стало еще труднее. А потому они всё перепортили и бросили, а откромсали кое-как, вместе со шкурою, одну ляжку и принялись ее печь без всякой приправы и в той же самой печи, где теперь сожигался убитый мальчик.
Неточные совпадения
Услышав полковничий приказ, слуги бросились к возам, палашами перерезывали крепкие веревки,
снимали толстые воловьи
кожи и попоны и стаскивали с воза баклаги и бочонки.
Чувствуя, как в него сквозь платье и
кожу просачивается холодное уныние, Самгин поставил чемоданы,
снял шляпу, вытер потный лоб и напомнил себе:
Как-то вечером Самгин сидел за чайным столом, перелистывая книжку журнала. Резко хлопнула дверь в прихожей, вошел, тяжело шагая, Безбедов, грузно сел к столу и сипло закашлялся; круглое, пухлое лицо его противно шевелилось, точно под
кожей растаял и переливался жир, — глаза ослепленно мигали, руки тряслись, он ими точно паутину
снимал со лба и щек.
Они опять подробно осматривали нас, трогали платье, волосы,
кожу на руках; у меня
сняли ботинки, осмотрели их, потом чулки, зонтик, фуражку.
Одет он был в куртку и штаны из выделанной изюбровой
кожи и сохатиные унты, на голове имел белый капюшон и маленькую шапочку с собольим хвостиком. Волосы на голове у него заиндевели, спина тоже покрылась белым налетом. Я стал усиленно трясти его за плечо. Он поднялся и стал руками
снимать с ресниц иней. Из того, что он не дрожал и не подергивал плечами, было ясно, что он не озяб.