Неточные совпадения
Сосунов
оставался в засаде и не смел дохнуть. Ведь нанесла же нелегкая эту генеральшу, точно на грех, а теперь Михайло Потапыч рвет и мечет. Подойди-ка к нему… Ах, что наделала генеральша! Огорченный
раб Мишка забыл о спрятанном Сосунове и, когда тот решился легонько кашлянуть, обругался по-мужицки.
Так
раб Мишка и
остался в генеральском доме, потому что генерал почувствовал к нему какое-то болезненное пристрастие.
Пожалел верный
раб Мишка миллионного наследника за его простоту и еще дал денег, но это уж было в последний раз: у самого Мишки ничего не
оставалось.
Может быть, коварство верного
раба Мишки так и
осталось бы в области предположений, но ему помог сам Ардальон Павлыч. Барин зазнался и при посторонних посмеялся над Савелием, рассказал все тот же несчастный анекдот о свечке с продолжением. Подручный побелел от бешенства, когда все хохотали, и сказал про себя только одну фразу...
Как Мотька ни упрашивала, Мишка
остался непреклонен, точно бес на нем поехал. В первый же раз, как только пришел Савелий, верный
раб Мишка привязался к нему.
Эти роковые три дня верный
раб Мишка
оставался ни жив ни мертв, как приговоренный к казни. О настроении генеральши он мог догадываться только по Мотьке, которая вихрем летала через его переднюю. Генерал должен был выехать днем позже, и эта неаккуратность бесила генеральшу.
— Да, да, да! то-то вот все мы, бесу смущающу, умствовать дерзновение имеем! И предполагаем, и планы строим — и всё на песце. Думалось вот: должны
оставаться рабы, а вдруг воспоследовало благочестивейшего государя повеление: не быть рабам! При чем же, скажи ты мне, предположения и планы-то наши остались? Истинно говорю: на песце строим!
И, однако же, вся жизнь этого барина убита тем, что он постоянно
остается рабом чужой воли и никогда не возвышается до того, чтобы проявить какую-нибудь самобытность.
Неточные совпадения
Мы присутствуем теперь при удивительном зрелище: страны, где
остались еще свободные учреждения, и те напрашиваются на деспотизм. Человечество не видало ничего подобного со времен Константина, когда свободные римляне, чтоб спастись от общественной тяги, просились в
рабы.
— Позвольте! — убеждал другой, — если уж без того нельзя… ну, положим! Пристроили крестьян — надо же и господ пристроить! Неужто ж мы так
останемся?
Рабам — права, и нам — права!
— Слава Богу, не оставил меня Царь Небесный своей милостью! — говорила она, умирая, — родилась
рабой, жизнь прожила
рабой у господ, а теперь, ежели сподобит всевышний батюшка умереть — на веки вечные
останусь… Божьей
рабой!
Твои грехи
остались на
рабе божией Аграфене, а
раба божия Авгарь тоже светлеет душой, как и
раб божий Конон.
Преосвященный же прямо сказал, что как в древности были господа и
рабы, так и напредь сего таковые имеют
остаться без изменения.