Неточные совпадения
За
рекой Каменкой,
на низком, отлогом
берегу, приткнулась маленькая деревушка, точно она сейчас вылезла из воды своими двумя десятками избушек и теперь сушилась
на солнечном пригреве.
Могучий вал самой пестрой смеси звуков гулким эхом отдавался
на противоположном
берегу и, как пенистая волна вешней полой воды, тянулся далеко вниз по
реке, точно рокот живого человеческого моря.
Какая сила выбила этих людей из их дремучих лесов и привольных степей и выкинула сюда,
на берег далекой горной
реки?
Мы остановились и прислушались. Это были волки. Они перебежали через
реку на наш
берег и тянули убийственную ноту где-то тут, совсем близко.
Наконец народ разместился; убрали сходни, оставалось открыть шлюз, чтобы выпустить барки в
реку. Осип Иваныч остался
на берегу и, как шар, катался по горбатому мосту, под которым должны были проходить барки.
Барка за баркой потянулись в
реку; при выходе из шлюза нужно было сейчас же делать крутой поворот, чтобы струей, выпущенной из шлюза, не выкинуло барку
на другой
берег, — и пятьдесят человек бурлаков работали из последних сил, побрасывая тяжелые потеси, [Потеси — большие весла, служащие для управления барками.
Двое косных подобрали отвязанный
на берегу канат к огниву, и барка тихо поплыла к горбатому мосту. Заметно было, что Савоська немного волнуется для первого раза. Да и было отчего: другие барки вышли в
реку благополучно, а вдруг он осрамится
на глазах у самого Егора Фомича, который вон стоит
на балконе и приветливо помахивает белым платком. Вот и горбатый мост; вода в открытый шлюз льется сдавленной струей, точно в воронку; наша барка быстро врезывается в
реку, и Савоська кричит отчаянным голосом...
Если возьмем поперечный разрез
реки, получится такая картина: самое сильное движение занимает середину
реки, что
на поверхности обозначается рубцом водяной струи; около
берегов и
на дне вода вследствие трения движется значительно медленнее.
Пришли сплавщики с других барок, и я отправился
на берег. Везде слышался говор, смех; где-то пиликала разбитая гармоника.
Река глухо шумела; в лесу было темно, как в могиле, только время от времени вырывались из темноты красные языки горевших костров. Иногда такой костер вспыхивал высоким столбом, освещая
на мгновение темные человеческие фигуры, прорезные силуэты нескольких елей, и опять все тонуло в окружающей темноте.
На барке сидел один Порша, ходивший по палубе, как часовой. Осипа Иваныча не было; он ночевал где-то
на берегу.
Река глухо и зловеще шумела около бортов, в ночной темноте нельзя было рассмотреть противоположного
берега.
Затем,
на левом
берегу, в недалеком расстоянии от Кирпичного нависла над самой
рекой громадная скала Печка.
Если сплавщик побоится Печки и пройдет подальше от каменного выступа, каким он упирается в
реку, барка неминуемо попадет
на Высокий, потому что он стоит
на противоположном
берегу, в крутом привале, куда сносит барку речной струей.
До Кумыша чусовское население можно назвать горнозаводским, за исключением некоторых деревень, где промышляют звериной или рыбной ловлей; ниже начинается сельская полоса — с полями, нивами и поемными лугами. Несколько сел чисто русского типа, с рядом изб и белой церковью в центре, красиво декорируют
реку; иногда такое село, поставленное
на крутом
берегу, виднеется верст за тридцать.
От Чусовских Городков до устья Чусовой с небольшим сто верст. Здесь
берега реки совершенно пустынны, так что в одном месте
на расстоянии восьмидесяти верст встречается один починок в три двора.
Вечерней, утренней порой, //
На берегу реки родной, // В тени украинских черешен, // Бывало, он Марию ждал, // И ожиданием страдал, // И краткой встречей был утешен.
Из пернатых в этот день мы видели сокола-сапсана. Он сидел на сухом дереве
на берегу реки и, казалось, дремал, но вдруг завидел какую-то птицу и погнался за нею. В другом месте две вороны преследовали сорокопута. Последний прятался от них в кусты, но вороны облетели куст с другой стороны, прыгали с ветки на ветку и старались всячески поймать маленького разбойника.
Неточные совпадения
Бежит лакей с салфеткою, // Хромает: «Кушать подано!» // Со всей своею свитою, // С детьми и приживалками, // С кормилкою и нянькою, // И с белыми собачками, // Пошел помещик завтракать, // Работы осмотрев. // С
реки из лодки грянула // Навстречу барам музыка, // Накрытый стол белеется //
На самом
берегу… // Дивятся наши странники. // Пристали к Власу: «Дедушка! // Что за порядки чудные? // Что за чудной старик?»
И вот вожделенная минута наступила. В одно прекрасное утро, созвавши будочников, он привел их к
берегу реки, отмерил шагами пространство, указал глазами
на течение и ясным голосом произнес:
Едва успев продрать глаза, Угрюм-Бурчеев тотчас же поспешил полюбоваться
на произведение своего гения, но, приблизившись к
реке, встал как вкопанный. Произошел новый бред. Луга обнажились; остатки монументальной плотины в беспорядке уплывали вниз по течению, а
река журчала и двигалась в своих
берегах, точь-в-точь как за день тому назад.
Через полтора или два месяца не оставалось уже камня
на камне. Но по мере того как работа опустошения приближалась к набережной
реки, чело Угрюм-Бурчеева омрачалось. Рухнул последний, ближайший к
реке дом; в последний раз звякнул удар топора, а
река не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один
берег ее был крут, а другой представлял луговую низину,
на далекое пространство заливаемую в весеннее время водой. Бред продолжался.
— А вот что! — сказал барин, очутившийся
на берегу вместе с коропами и карасями, которые бились у ног его и прыгали
на аршин от земли. — Это ничего,
на это не глядите; а вот штука, вон где!.. А покажите-ка, Фома Большой, осетра. — Два здоровых мужика вытащили из кадушки какое-то чудовище. — Каков князек? из
реки зашел!