Неточные совпадения
Сидит сам сатана, исконный
враг человеческий, сидит он на змее трехглавныем огненныем; проворные бесы кругом его грешников мучают, над телесами их беззаконными тешатся, пилят у них руки-ноги пилами острыими, бьют их в
уста камнями горячими, тянут
из них жилы щипцами раскаленными, велят лизать языком сковороды огненные, дерут им спины гребенками железными…
Ты блаженна, преблаженна, // Душа девица смиренна, // Изо всех людей избрáнна! // Ты раскрой свои
уста, // Прореки нам чудеса! // Обличи нас обличеньем // И порадуй разрешеньем // Ото всех наших грехов, // Напущенных от
врагов! // Не жалей своих трудов — // Духом в небеса лети, // За нас, бедных, умоли, // Милости нам сотвори! // Смани сокола
из рая, //
Из небесного
из края, // Духом правым возгласи, // Своим словом нас спаси!
— Доконал меня этот бес, лести преданный, — начинал он обыкновенно свой рассказ, повторяя искажение девиза графа Аракчеева: «без лести преданный», — девиза, прибавленного самим императором Павлом Петровичем, в представленном ему проекте герба возведенного им в редкое в России баронское достоинство Аракчеева. Это искажение было придумано неизвестным остряком и переходило
из уст в
уста среди
врагов Аракчеева.
Изредка
из досужих
уст врагов Гаврилы Семеновича слышались рассказы, что будто бы Парфеныч, как обыкновенно звали этого худенького, вечно задумчивого, молчаливого, как бы пришибленного тяжелым горем старичка, был когда-то богачем и хозяином Синявина, служившего у него «старшим приказчиком».
«Что? Ивик!..» Все поколебалось — // И имя Ивика помчалось //
Из уст в
уста… шумит народ, // Как бурная пучина вод. // «Наш добрый Ивик! наш сраженный //
Врагом незнаемым поэт!.. // Что, что в сем слове сокровенно? // И что сих журавлей полет?»