Как там отец его, дед, дети, внучата и гости сидели или лежали в ленивом покое, зная, что есть в доме вечно ходящее около них и промышляющее око и непокладные руки, которые обошьют их, накормят, напоят, оденут и обуют и спать положат, а при смерти закроют им глаза, так и тут Обломов, сидя и не трогаясь с дивана, видел, что движется что-то живое и проворное в его пользу и что не взойдет завтра солнце, застелют небо вихри, понесется бурный ветр из концов в концы
вселенной, а суп и жаркое
явятся у него на столе, а белье его будет чисто и свежо, а паутина снята со стены, и он не узнает, как это сделается, не даст себе труда подумать, чего ему хочется, а оно будет угадано и принесено ему под нос, не с ленью, не с грубостью, не грязными руками Захара, а с бодрым и кротким взглядом, с улыбкой глубокой преданности, чистыми, белыми руками и с голыми локтями.
Одним словом, этот неизвестный мне Андрей Иваныч, казалось, наполнял всю
вселенную и для Аграфены Петровны
являлся чем-то вроде той атмосферы, которая окружает земной шар.
А ведь культурному человеку сызмлада говорили: ты — краса
вселенной, ты — соль земли! — и вдруг
является какой-нибудь уроженец ретирадного места и без околичностей говорит: уйди… сочувствователь!
Ибо и это ничто не есть круглый нуль, но
является величиной в высшей степени положительною: именно здесь разумеется то, что существует под покрывалом Майи [В древнеиндийской философии Майа означает иллюзорность бытия; под «покрывалом Майи» скрывается истинная сущность
вселенной.], которое только застилает наш взор миром явлений; это положительное ничто и составляет подлинную, хотя и трансцендентную для нас действительность, по отношению к которой и установляется типически религиозное отношение.
Такой ставший свободным дух стоит с радостным и доверчивым фатализмом среди
вселенной, веруя, что лишь единичное
является негодным, что в целом все искупается и утверждается, — он не отрицает более…