Неточные совпадения
Хорошо это, что я по дьяконству
моему подхожу и говорю: «благослови, отче?» и,
руку его целуя, чувствую, что даже
рука его холодна для меня!
— Он его в золяной корчаге сварил, — продолжал, не обращая на нее внимания, дьякон, — и хотя ему это мерзкое дело было дозволено от исправника и от лекаря, но тем не менее он теперь за это предается в
мои руки.
Не знаю, что заключалося умного и красноречивого в простых словах сих, сказанных мною совершенно ех promptu, [Вдруг (лат.).] но могу сказать, что богомольцы
мои нечто из сего вняли, и на
мою руку, когда я ее подавал при отпуске, пала не одна слеза. Но это не все: важнейшее для меня только наступало.
Только что прихожу домой с пятком освященных после обедни яблок, как на пороге ожидает меня встреча с некоторою довольно старою знакомкой: то сама попадья
моя Наталья Николаевна, выкравшись тихо из церкви, во время отпуска, приготовила мне, по обычаю, чай с легким фриштиком и стоит стопочкой на пороге, но стоит не с пустыми
руками, а с букетом из речной лилеи и садового левкоя.
Взяла к этому платку, что мне положила, поднося его мне, потаенно прикрепила весьма длинную нитку, протянула ее под дверь к себе на постель и, лежачи на покое, платок
мой у меня из-под
рук изволит, шаля, подергивать.
Служанке, которая подала ему стакан воды, он положил на поднос двугривенный, и когда сия взять эти деньги сомневалась, он сам сконфузился и заговорил: „Нет, матушка, не обидьте, это у меня такая привычка“; а когда попадья
моя вышла ко мне, чтобы волосы мне напомадить, он взял на
руки случившуюся здесь за матерью замарашку-девочку кухаркину и говорит: „Слушай, как вон уточки на бережку разговаривают.
Я подошел и благословил ее, а она взяла и поцеловала
мою руку, чего я всячески намерен был уклониться.
Только начала Наташа раскатывать епитрахиль, смотрим: из него упал запечатанный конверт на
мое имя, а в том конверте пятьсот рублей с самою малою запиской, тою же
рукой писанною.
Прежде всего она несла свое чрево, служившее приютом будущему юному Комаренку, потом под
рукой у нее был ярко заблиставший на солнце медный таз, а в том тазе мочалка, в мочалке — суконная рукавичка, в суконной рукавичке — кусочек камфарного
мыла; а на голове у нее лежала вчетверо сложенная белая простыня.
— Прекрасно-с! Теперь говорят, будто я
мою мать честью не урезониваю. Неправда-с! напротив, я ей говорил: «Маменька, не трогайте костей, это глупо; вы, говорю, не понимаете, они мне нужны, я по ним человека изучаю». Ну а что вы с нею прикажете, когда она отвечает: «Друг
мой, Варнаша, нет, все-таки лучше я его схороню…» Ведь это же из
рук вон!
— Послушайте, Бизюкина, ведь этак, маточка, нельзя! — начал он, взяв ее бесцеремонно за
руку. — Посудите сами, как вы это вашего подлого мальчишку избаловали: я его назвал поросенком за то, что он князю все рукава облил, а он отвечает: «
Моя мать-с не свинья, а Аксинья». Это ведь, конечно, всё вы виноваты, вы его так наэмансипировали? Да?
— Нет: исчезни оно совсем, не хочу. Прощайте;
мое почтение. — И он протянул Термосесову
руку, но тот, не подавая своей
руки, вырвал у него шляпу и, бросив ее под свой стул, закричал: — Сядь!
Мне
моя девушка говорит: «Барыня, барыня! какой-то незнакомый господин бросил письмо в ящик!» Я говорю: «Ну что ж такое?», а сама, впрочем, думаю, зачем же письмо в ящик? у нас это еще не принято: у нас письмо в
руки отдают.
— Как вы могли украсть
мое письмо, когда я его сам своими
руками опустил в почтовый ящик?
Секретарь, стоя за стулом Борноволокова, глядел через его плечо в бумагу и продолжал диктовать: «Подлец Термосесов непостижимым и гениальным образом достал
мое собственноручное письмо к вам, в котором я, по неосторожности своей, написал то самое, что вы на этом листке читаете выше, хотя это теперь написано
рукой того же негодяя Термосесова».
— Что прости? Ты меня прости, — отвечал протопоп и с жаром взял и поцеловал женину
руку. — Я истерзал тебя
моею непокорною нравностью, но хочешь… скажи одно слово, и я сейчас пойду покорюсь для тебя…
— Ты не понял,
мой друг, — прошептал слабо в ответ больной и пожал
руку Ахиллы.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая
рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже
мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без того это такая честь… Конечно, слабыми
моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и
руки по швам.)Не смею более беспокоить своим присутствием. Не будет ли какого приказанья?
Хлестаков. Нет, я влюблен в вас. Жизнь
моя на волоске. Если вы не увенчаете постоянную любовь
мою, то я недостоин земного существования. С пламенем в груди прошу
руки вашей.
Черства душа крестьянина, // Подумает ли он, // Что дуб, сейчас им сваленный, //
Мой дед
рукою собственной // Когда-то насадил?
Стародум(к Правдину, держа
руки Софьи и Милона). Ну,
мой друг! Мы едем. Пожелай нам…