Дьякон и учитель похожи были на двух друзей, которые только что пробежались в горелки и отдыхают. В
лице дьякона не было ни малейшей злобы: ему скорей было весело. Тяжко дыша и поводя вокруг глазами, он заметил посреди дороги два торчащие из пыли человеческие ребра и обратясь к Препотенскому, сказал ему...
Туберозов остановился и посмотрел на него пристальным, проницающим взором. Фигура и
лицо дьякона были не в авантаже; его густые природные локоны лежали на голове как сдвинувшаяся фальшивая накладка; правый висок был слишком далеко обнажен, левый закрыт до самого глаза.
Неточные совпадения
Так, например, однажды помещик и местный предводитель дворянства, Алексей Никитич Плодомасов, возвратясь из Петербурга, привез оттуда
лицам любимого им соборного духовенства разные более или менее ценные подарки и между прочим три трости: две с совершенно одинаковыми набалдашниками из червонного золота для священников, то есть одну для отца Туберозова, другую для отца Захарии, а третью с красивым набалдашником из серебра с чернью для
дьякона Ахиллы.
Туберозов только покачал головой и, повернувшись
лицом к дверям, вошел в притвор, где стояла на коленях и молилась Серболова, а в углу, на погребальных носилках, сидел, сбивая щелчками пыль с своих панталон, учитель Препотенский,
лицо которого сияло на этот раз радостным восторгом: он глядел в глаза протопопу и
дьякону и улыбался.
Протопоп вместо ответа подошел к
дьякону и приподнял рукой волосы, не в меру закрывшие всю левую часть его
лица.
— Никогда! У меня этого и положения нет, — вырубал
дьякон, выдвигаясь всею грудью. — Да мне и невозможно. Мне если б обращать на всех внимание, то я и жизни бы своей был не рад. У меня вот и теперь не то что владыка, хоть он и преосвященный, а на меня теперь всякий день такое
лицо смотрит, что сто раз его важнее.
Оставаясь все три ночи один при покойном,
дьякон не находил также никакого затруднения беседовать с мертвецом и ожидать ответа из-под парчового воздуха, покрывавшего
лицо усопшего.
Увидя эту зарю,
дьякон вздохнул и отошел от аналоя к гробу, облокотился на обе стенки домовища, так что высокая грудь Савелия пришлась под его грудью, и, осторожно приподняв двумя перстами парчовый воздух, покрывающий
лицо покойника, заговорил...
Дьякон отряхнулся, ударил земной поклон и испугался этого звука: ему послышалось, как бы над ним что-то стукнуло, и почудилось, что будто Савелий сидит с закрытым парчою
лицом и с Евангелием, которое ему положили в его мертвые руки.
Пола, которою
дьякон укутал свою голову, давно была сорвана с его головы и билась по ветру, а солнце, выскакивая из-за облак, прямо освещало его богатырское
лицо.
«Фу ты, что это такое!» — подумал себе
дьякон и, проведя рукой по
лицу, заметил, что ладонь его, двигаясь по коже
лица, шуршит и цепляется, будто сукно по фланели. Вот минута забвения, в крови быстро прожгла огневая струя и, стукнув в темя, отуманила память.
Дьякон позабыл, зачем он здесь и зачем тут этот Данилка стоит общипанным цыпленком и беззаботно рассказывает, как он пугал людей, как он щечился от них всякою всячиной и как, наконец, нежданно-негаданно попался отцу
дьякону.
Закинув голову, подняв руки горе, как Моисей, узревший Бога, он хохочет беззвучно и грозно, короткими спадающими вздохами — видит внизу испуганное
лицо дьякона, предостерегающе приподнявшего палец, видит съежившиеся спины людей, которые заметили его хохот и поспешно точат ходы в толпе, как черви, и стискивает рот с неожиданной и трогательной пугливостью ребенка.
Неточные совпадения
Теперь же Савва
дьяконом // Смотрел, а у Григория //
Лицо худое, бледное // И волос тонкий, вьющийся, // С оттенком красноты.
Через минуту оттуда важно выступил небольшой человечек с растрепанной бородкой и серым, незначительным
лицом. Он был одет в женскую ватную кофту, на ногах, по колено, валяные сапоги, серые волосы на его голове были смазаны маслом и лежали гладко. В одной руке он держал узенькую и длинную книгу из тех, которыми пользуются лавочники для записи долгов. Подойдя к столу, он сказал
дьякону:
Дьякон выпрямился, осветил побуревшее
лицо свое улыбкой почти бесцветных глаз.
Дьякон углубленно настраивал гитару. Настроив, он встал и понес ее в угол, Клим увидал пред собой великана, с широкой, плоской грудью, обезьяньими лапами и костлявым
лицом Христа ради юродивого, из темных ям на этом
лице отвлеченно смотрели огромные, водянистые глаза.
Однажды, после того, как Маракуев устало замолчал и сел, отирая пот с
лица,
Дьякон, медленно расправив длинное тело свое, произнес точно с амвона: