Неточные совпадения
— О, не думайте! — говорил он солидному
господину. — Наш
немецкий народ — это правда, есть очень высокообразованный народ; но наш русский народ — тоже очень умный народ. — Шульц поднял кулак и произнес: — Шустрый народ, понимаете, что называется шустрый? Здравый смысл, здравый смысл, вот чем мы богаты!
Фридрих Фридрихович дал мне
немецкое письмо, в котором было написано: «Шесть дней тому назад ваш компатриот
господин фон Истомин имел неприятную историю с русским князем N, с женою которого он три недели тому назад приехал из Штуттгарта и остановился в моей гостинице.
Неточные совпадения
— Слышь, мужика Кошкарев
барин одел, говорят, как немца: поодаль и не распознаешь, — выступает по-журавлиному, как немец. И на бабе не то чтобы платок, как бывает, пирогом или кокошник на голове, а
немецкий капор такой, как немки ходят, знашь, в капорах, — так капор называется, знашь, капор.
Немецкий такой капор.
— Никакой шум и драки у меня не буль,
господин капитэн, — затараторила она вдруг, точно горох просыпали, с крепким
немецким акцентом, хотя и бойко по-русски, — и никакой, никакой шкандаль, а они пришоль пьян, и это я все расскажит,
господин капитэн, а я не виноват… у меня благородный дом,
господин капитэн, и благородное обращение,
господин капитэн, и я всегда, всегда сама не хотель никакой шкандаль.
— В бога, требующего теодицеи, — не могу верить. Предпочитаю веровать в природу, коя оправдания себе не требует, как доказано
господином Дарвином. А
господин Лейбниц, который пытался доказать, что-де бытие зла совершенно совместимо с бытием божиим и что, дескать, совместимость эта тоже совершенно и неопровержимо доказуется книгой Иова, —
господин Лейбниц — не более как чудачок
немецкий. И прав не он, а Гейнрих Гейне, наименовав книгу Иова «Песнь песней скептицизма».
И действительно, в два часа пополудни пожаловал к нему один барон Р., полковник, военный,
господин лет сорока,
немецкого происхождения, высокий, сухой и с виду очень сильный физически человек, тоже рыжеватый, как и Бьоринг, и немного только плешивый.
У обеих сестер была еще другая комнатка, общая их спальня, с двумя невинными деревянными кроватками, желтоватыми альбомцами, резедой, с портретами приятелей и приятельниц, рисованных карандашом довольно плохо (между ними отличался один
господин с необыкновенно энергическим выражением лица и еще более энергическою подписью, в юности своей возбудивший несоразмерные ожидания, а кончивший, как все мы — ничем), с бюстами Гете и Шиллера,
немецкими книгами, высохшими венками и другими предметами, оставленными на память.