Неточные совпадения
— О, всех! всех, мои Иоганус! — отвечала опять Софья Карловна, и василеостровский немец Иоган-Христиан Норк так спокойно глядел в раскрывавшиеся перед ним темные врата сени смертной, что если бы вы видели его тихо меркнувшие очи и его посиневшую руку, крепко сжимавшую руку Софьи Карловны, то очень может быть, что вы и сами пожелали бы пред вашим походом в вечность услыхать не вопль, не вой, не стоны, не многословные уверения за тех, кого вы любили, а только одно это слово; одно ваше
имя, произнесенное так, как произнесла
имя своего
мужа Софья Карловна Норк в ответ на его просьбу о детях.
Это говорилось с тем же удовольствием, с каким молодую женщину называют «madame» и по
имени мужа. Неведовский делал вид, что он не только равнодушен, но и презирает это звание, но очевидно было, что он счастлив и держит себя под уздцы, чтобы не выразить восторга, не подобающего той новой, либеральной среде, в которой все находились.
— Я только теперь не знаю, — продолжала она, как бы опять спрашивая его совета, — писать ли моему безалаберному супругу о проделках его Глаши… (Слово безалаберный Домна Осиповна с умыслом присоединила к
имени мужа, чтобы доставить тем удовольствие Бегушеву.)
Неточные совпадения
― Вы называете жестокостью то, что
муж предоставляет жене свободу, давая ей честный кров
имени только под условием соблюдения приличий. Это жестокость?
Впервые она назвала
имя своего
мужа и снова стала провинциальной купчихой.
Весной Елена повезла
мужа за границу, а через семь недель Самгин получил от нее телеграмму: «Антон скончался, хороню здесь». Через несколько дней она приехала, покрасив волосы на голове еще более ярко, это совершенно не совпадало с необычным для нее простеньким темным платьем, и Самгин подумал, что именно это раздражало ее. Но оказалось, что французское общество страхования жизни не уплатило ей деньги по полису Прозорова на ее
имя.
Рядом с красотой — видел ваши заблуждения, страсти, падения, падал сам, увлекаясь вами, и вставал опять и все звал вас, на высокую гору, искушая — не дьявольской заманкой, не царством суеты, звал
именем другой силы на путь совершенствования самих себя, а с собой и нас: детей, отцов, братьев,
мужей и… друзей ваших!
Когда я записал и его
имя в книжку за нерадение, она ужасно начала хлопотать, чтоб мне изладить коней: сама взнуздывала, завязывала упряжь, помогала запрягать, чтоб только меня успокоить, чтоб я не жаловался на
мужа, и делала это с своего рода грацией.