Неточные совпадения
При такой заре, покуда не забрана половина облитого янтарем неба, в комнатах Иды и ее матери держится очень странное освещение — оно не угнетает, как белая ночь, и не радует, как свет, падающий лучом из-за тучи, а оно приносит с собою что-то фантасмагорическое: при этом освещении изменяются цвета и положения всех окружающих вас предметов: лежащая на столе головная щетка оживает, скидывается черепахой и шевелит своей головкой; у старого жасмина вырастают вместо листьев голубиные перья; по лицу сидящего против вас человека протягиваются
длинные, тонкие, фосфорические блики, и хорошо знакомые вам глаза
светят совсем не тем блеском, который всегда вы в них видели.
Неточные совпадения
Под полом, в том месте, где он сидел, что-то негромко щелкнуло, сумрак пошевелился, посветлел, и, раздвигая его, обнаруживая стены большой продолговатой комнаты, стали входить люди — босые, с зажженными
свечами в руках, в белых,
длинных до щиколоток рубахах, подпоясанных чем-то неразличимым.
Жандарм
светил нам, мы сошли с лестницы, прошли несколько шагов двором, взошли небольшой дверью в
длинный коридор, освещенный одним фонарем; по обеим сторонам были небольшие двери, одну из них отворил дежурный офицер; дверь вела в крошечную кордегардию, за которой была небольшая комнатка, сырая, холодная и с запахом подвала.
Далее, в углублении комнаты, стояли мягкий полукруглый диван и несколько таких же мягких кресел, обитых зеленым трипом. Перед диваном стоял небольшой ореховый столик с двумя
свечами. К стене, выходившей к спальне Рациборского, примыкала
длинная оттоманка, на которой свободно могли улечься два человека, ноги к ногам. У четвертой стены, прямо против дивана и орехового столика, были два шкафа с книгами и между ними опять тяжелая занавеска из зеленого сукна, ходившая на кольцах по медной проволоке.
Солдатик пошел на цыпочках, освещая сальною свечкою длиннейшую комнату, в окна которой
светил огонь из противоположного флигеля. За первою комнатою начиналась вторая, немного меньшая; потом третья, еще меньшая и, наконец, опять большая, в которой были растянуты
длинные ширмы, оклеенные обойною бумагою.
В коридоре по-прежнему тускло
светила и чадила умирающая керосиновая лампа, и водянисто-грязный колусаст едва проникал в узкий
длинный ящик. Дверь номера так и осталась незапертой. Лихонин беззвучно отворил ее и вошел.