„Неприятный сон“, — подумал Долинский, и с особым удовольствием посмотрел на ручку Доры,
облитую слабым светом, проходившим сквозь шелковую зеленую занавеску окна.
Детство, сердитый старик Днепр, раздольная заднепровская пойма,
облитая таким же серебристым светом; сестра с курчавой головкой, брат, отец в синих очках с огромной «четьи-минеей», мать, Анна Михайловна, Дора — все ему было гораздо ближе, чем он сам себе и оконная рама, о которую он опирался головою.
Вон этот белый мотылек, что с сумерек уснул на розовом листочке, и дремлет,
облитый дрожащим, лунным светом, неужто чувствует его точь-в-точь, как и я?..