Неточные совпадения
Ульрих Райнер был теперь гораздо старше, чем при рождении первого
ребенка, и не сумасшествовал.
Ребенка при св. крещении
назвали Васильем. Отец звал его Вильгельм-Роберт. Мать, лаская
дитя у своей груди, звала его Васей, а прислуга Вильгельмом Ивановичем,
так как Ульрих Райнер в России именовался, для простоты речи, Иваном Ивановичем. Вскоре после похорон первого сына, в декабре 1825 года, Ульрих Райнер решительно объявил, что он ни за что не останется в России и совсем переселится в Швейцарию.
— Посмотрите,
так и поймете, что и искусство может служить не для одного искусства, — наставительно проговорила Бертольди. — Голодные
дети и зеленая жена в лохмотьях повернут ваши понятия о семейном быте. Глядя на них, поймете, что семья есть безобразнейшая форма того, что дураки
называют цивилизациею.
Неточные совпадения
Родители были дворяне, но столбовые или личные — Бог ведает; лицом он на них не походил: по крайней мере, родственница, бывшая при его рождении, низенькая, коротенькая женщина, которых обыкновенно
называют пигалицами, взявши в руки
ребенка, вскрикнула: «Совсем вышел не
такой, как я думала!
Какое они имели право говорить и плакать о ней? Некоторые из них, говоря про нас,
называли нас сиротами. Точно без них не знали, что
детей, у которых нет матери,
называют этим именем! Им, верно, нравилось, что они первые дают нам его, точно
так же, как обыкновенно торопятся только что вышедшую замуж девушку в первый раз
назвать madame.
Клим нередко ощущал, что он тупеет от странных выходок Дронова, от его явной грубой лжи. Иногда ему казалось, что Дронов лжет только для того, чтоб издеваться над ним. Сверстников своих Дронов не любил едва ли не больше, чем взрослых, особенно после того, как
дети отказались играть с ним. В играх он обнаруживал много хитроумных выдумок, но был труслив и груб с девочками, с Лидией — больше других. Презрительно
называл ее цыганкой, щипал, старался свалить с ног
так, чтоб ей было стыдно.
У нас женщины в интересном положении, как это
называют некоторые, надевают широкие блузы, а у них сильно стягиваются; по разрешении от бремени у нас и мать и
дитя моют теплой водой (кажется,
так?), а у них холодной.
«Тщеславие, честолюбие и корысть», конечно, важные пороки, если опять-таки не посмотреть за
детьми и дать усилиться злу; между тем эти же пороки, как их
называет автор, могут, при разумном воспитании, повести к земледельческой, мануфактурной и промышленной деятельности, которую даже без них, если правду сказать, и не привьешь к краю.