Шаховской представлял из себя большую копну сена, на которой лежала голова, покрытая белой фуражкой
с длинным козырьком от солнца, из-под которого торчал длинный, птичий его нос, готовый, казалось, клюнуть подбородок; он не выпускал из рук удилища, но в маленьких и прищуренных его глазах можно было заметить, что он думает не об рыбе, а скорее о каком-нибудь действующем лице в своих «Игроках»…
Неточные совпадения
Между другими торговками, торговавшими на своих лотках рядом
с Марьей, раздался смех, как вдруг из-под аркады городских лавок выскочил ни
с того ни
с сего один раздраженный человек вроде купеческого приказчика и не наш торговец, а из приезжих, в длиннополом синем кафтане, в фуражке
с козырьком, еще молодой, в темно-русых кудрях и
с длинным, бледным, рябоватым лицом. Он был в каком-то глупом волнении и тотчас принялся грозить Коле кулаком.
Но уже доктор входил — важная фигура в медвежьей шубе,
с длинными темными бакенбардами и
с глянцевито выбритым подбородком. Ступив через порог, он вдруг остановился, как бы опешив: ему, верно, показалось, что он не туда зашел: «Что это? Где я?» — пробормотал он, не скидая
с плеч шубы и не снимая котиковой фуражки
с котиковым же
козырьком с своей головы. Толпа, бедность комнаты, развешанное в углу на веревке белье сбили его
с толку. Штабс-капитан согнулся перед ним в три погибели.
Домашняя птица дохла от повальных болезней, комнаты пустовали, нахлебники ругались из-за плохого стола и не платили денег, и периодически, раза четыре в год, можно было видеть, как худой,
длинный, бородатый Зегржт
с растерянным потным лицом носился по городу в чаянии перехватить где-нибудь денег, причем его блинообразная фуражка сидела
козырьком на боку, а древняя николаевская шинель, сшитая еще до войны, трепетала и развевалась у него за плечами наподобие крыльев.
Оба агитатора были одеты довольно оригинально: на Ничипоренке был
длинный коричневый пальмерстон и островерхая гарибальдийская шляпа, в которой
длинный и нескладный Ничипоренко
с его плачевною физиономиею был похож на факельщика, но такими шляпами тогда щеголяли в Петербурге, — а на Бенни был гуттаперчевый макинтош и форменная английская фуражка
с красным околышем, на котором посередине, над
козырьком, красовался довольно большой, шитый золотом вензель королевы Виктории «R. V.» (Regina Victoria).
Однажды — это было в ясный осенний день, перед вечером — старик Цыбукин сидел около церковных ворот, подняв воротник своей шубы, и виден был только его нос и
козырек от фуражки. На другом конце
длинной лавки сидел подрядчик Елизаров и рядом
с ним школьный сторож Яков, старик лет семидесяти, без зубов. Костыль и сторож разговаривали.