Неточные совпадения
Во второй комнате стояла желтая деревянная
кроватка, покрытая кашемировым одеялом, с одною подушкою
в довольно грязной наволочке, черный столик с большою круглою чернильницею синего стекла, полки с книгами, три стула и старая, довольно хорошая оттоманка, на которой обыкновенно, заезжая к Помаде,
спал лекарь Розанов.
Здесь был только зоологический Розанов, а был еще где-то другой, бесплотный Розанов, который летал то около детской
кроватки с голубым ситцевым занавесом, то около постели, на которой
спала женщина с расходящимися бровями, дерзостью и эгоизмом на недурном, но искаженном злостью лице, то бродил по необъятной пустыне, ловя какой-то неясный женский образ, возле которого ему хотелось
упасть, зарыдать, выплакать свое горе и, вставши по одному слову на ноги, начать наново жизнь сознательную, с бестрепетным концом
в пятом акте драмы.
Неточные совпадения
Мать нагнулась
в первую
кроватку,
в которой, раскрыв ротик, тихо
спала двухлетняя девочка с длинными вьющимися, растрепавшимися по подушке волосами.
Вернувшись
в палату, где стояло восемь детских
кроваток, Маслова стала по приказанию сестры перестилать постель и, слишком далеко перегнувшись с простыней, поскользнулась и чуть не
упала. Выздоравливающий, обвязанный по шее, смотревший на нее мальчик засмеялся, и Маслова не могла уже больше удерживаться и, присев на кровать, закатилась громким и таким заразительным смехом, что несколько детей тоже расхохотались, а сестра сердито крикнула на нее:
Старик покосился
в угол, где стояла маленькая детская
кроватка; его точно что кольнуло, и Надежда Васильевна заметила, как он отвернулся, стараясь смотреть
в другую сторону. Маленькая Маня
спала детским крепким сном, не подозревая, какую душевную муку подняло
в душе старика ее невинное присутствие
в этой комнате.
После обеда сидит еще с четверть часа с миленьким, «до свиданья» и расходятся по своим комнатам, и Вера Павловна опять на свою
кроватку, и читает, и нежится; частенько даже
спит, даже очень часто, даже чуть ли не наполовину дней
спит час — полтора, — это слабость, и чуть ли даже не слабость дурного тона, но Вера Павловна
спит после обеда, когда заснется, и даже любит, чтобы заснулось, и не чувствует ни стыда, ни раскаяния
в этой слабости дурного тона.
Анфиса Егоровна сложила Нюрочкины пальчики
в двуперстие и заставила молиться вместе с собой, отбивая поклоны по лестовке, которую называла «Христовою лесенкой». Потом она сама уложила Нюрочку, посидела у ней на
кроватке, перекрестила на ночь несколько раз и велела
спать. Нюрочке вдруг сделалось как-то особенно тепло, и она подумала о своей матери, которую помнила как во сне.