Неточные совпадения
Германская революция была во всем разгаре. Старик Райнер оставался дома и не
принимал в ней, по-видимому, никакого непосредственного участия, но к нему беспрестанно заезжали какие-то новые люди. Он всегда говорил с этими людьми, запершись
в своем кабинете, давал им проводников, лошадей и денег и сам находился
в постоянном волнении.
— Ну, это мы увидим, — отвечал Розанов и, сбросив шубу, достал
свою карточку, на которой еще прежде было написано: «
В четвертый и последний раз прошу вас
принять меня на самое короткое время. Я должен говорить с вами по делу вашей свояченицы и смею вас уверить, что если вы не удостоите меня этой чести
в вашем
кабинете, то я заговорю с вами
в другом месте».
Неточные совпадения
В десятом часу утра камердинер, сидевший
в комнате возле спальной, уведомлял Веру Артамоновну, мою экс-нянюшку, что барин встает. Она отправлялась приготовлять кофей, который он пил один
в своем кабинете. Все
в доме
принимало иной вид, люди начинали чистить комнаты, по крайней мере показывали вид, что делают что-нибудь. Передняя, до тех пор пустая, наполнялась, даже большая ньюфаундлендская собака Макбет садилась перед печью и, не мигая, смотрела
в огонь.
Принимает Елисеев скромно одетого человека
в своем роскошном
кабинете, сидя
в кресле у письменного стола, и даже не предлагает ему сесть.
«…Ее отец сидел за столом
в углублении
кабинета и приводил
в порядок бумаги… Пронзительный ветер завывал вокруг дома… Но ничего не слыхал мистер Домби. Он сидел, погруженный
в свою думу, и дума эта была тяжелее, чем легкая поступь робкой девушки. Однако лицо его обратилось на нее, суровое, мрачное лицо, которому догорающая лампа сообщила какой-то дикий отпечаток. Угрюмый взгляд его
принял вопросительное выражение.
Приставанья и темные намеки писаря все-таки встревожили Харитона Артемьича, и он вечерком отправился к старичку нотариусу Меридианову, с которым водил дела. Всю дорогу старик сердился и ругал проклятого писаря. Нотариус был дома и
принял гостя
в своем рабочем
кабинете.
Сначала я пошел к старикам. Оба они хворали. Анна Андреевна была совсем больная; Николай Сергеич сидел у себя
в кабинете. Он слышал, что я пришел, но я знал, что по обыкновению
своему он выйдет не раньше, как через четверть часа, чтоб дать нам наговориться. Я не хотел очень расстраивать Анну Андреевну и потому смягчал по возможности мой рассказ о вчерашнем вечере, но высказал правду; к удивлению моему, старушка хоть и огорчилась, но как-то без удивления
приняла известие о возможности разрыва.