Неточные совпадения
Между тем тарантас, прыгая
по каменным волнам губернской мостовой, проехал Московскую
улицу, Курскую, Кромскую площадь, затем Стрелецкую слободу, снова покатился
по мягкому выгону и через полверсты от Курской заставы остановился у стен девичьего монастыря.
Из окна, у которого Женни приютилась с своим рабочим столиком, был если не очень хороший, то очень просторный русский вид. Городок был раскинут
по правому, высокому берегу довольно большой, но вовсе не судоходной реки Саванки, значащейся под другим названием в числе замечательнейших притоков Оки. Лучшая
улица в городе была Московская,
по которой проходило курское шоссе, а потом Рядская, на которой были десятка два лавок, два трактирных заведения и цирюльня с надписью, буквально гласившею...
Теперь Главная
улица была знаменита только тем, что
по ней при малейшем дожде становилось море и после целый месяц не было ни прохода, ни проезда.
— Мы тихо шли и
по большой
улице, — отвечала Женни.
Розанов встал, пошатнулся, потом постоял немножко, закрыл глаза и, бесцеремонно отбросив руку Вязмитинова, твердо пошел домой
по пыльной
улице.
А то отправятся доктор с Араповым гулять ночью и долго бродят бог знает где,
по пустынным
улицам, не боясь ни ночных воров, ни усталости. Арапов все идет тихо и вдруг, ни с того ни с сего, сделает доктору такой вопрос, что тот не знает, что и ответить, и еще более убеждается, что правленье корректур не составляет главной заботы Арапова.
По трехпогибельному тротуару одной из недальних
улиц Розанов вместе с Араповым дошли до парадного подъезда одного очень опрятного домика и
по чистенькой лесенке, освещенной медною лампочкою, вошли в тепленькую и опрятную квартиру.
— Не вам одним так, — отвечала своим разбитым голоском Калистратова, дружески пожав его руку, и Розанов потянулся
по пустым
улицам Сокольников на свою квартиру.
Улица была ярко освещена газом,
по тротуарам мелькали прохожие, посередине неслись большие и маленькие экипажи.
Заспавшаяся Лиза ничего не могла сообразить в одно мгновение. Она закрыла рукою глаза и, открыв их снова, случайно прежде всего прочла на лежащей у самовара карточке: «В С.-Петербурге,
по Караванной
улице, № 7, гостиница для приезжающих с нумерами „Италия“.»
По одной из таких пустынных
улиц часу в двенадцатом самого ненастного дня,
по ступицу в жидкой, болотистой грязи, плыли маленькие одноместные дрожечки, запряженные парою бойких рыженьких шведок.
Человек, ехавший на дрожках, привстал, посмотрел вперед и, спрыгнув в грязь, пошел к тому, что на подобных
улицах называется «тротуарами». Сделав несколько шагов
по тротуару, он увидел, что передняя лошадь обоза лежала, барахтаясь в глубокой грязи. Около несчастного животного, крича и ругаясь, суетились извозчики, а в сторонке, немножко впереди этой сцены, прислонясь к заборчику, сидела на корточках старческая женская фигура в ватошнике и с двумя узелками в белых носовых платках.
Агата ничего не ответила ей на это замечание и, оставив самовар, приняла свое прежнее положение у открытого окна, из которого через крышу низенького соседнего флигеля видны были бледные образы, бегающие
по не успокоившейся еще бледной
улице.
Зимою madame Мечникова, доживая последнюю сотню рублей, простудилась, катаясь на тройке, заболела и в несколько дней умерла. Сестре ее нечего было делать в этой квартире. Она забрала доставшуюся ей
по наследству ветхую мебелишку и переехала в комнату, нанятую за четыре рубля в одном из разрушающихся деревянных домов Болотной
улицы.
Незнакомка Белоярцева была дочь одного генерала, жившего в бельэтаже собственного дома, на одной из лучших
улиц Петербурга. В этом доме знали о Белоярцеве и о его заведении
по рассказам одного местного Репетилова, привозившего сюда разные новости и, между прочим, рассказывавшего множество самых невероятных чудес о сожительстве граждан.
Абрамовна с Райнером так же тихо и неслышно дошли
по лестнице до дверей парадного подъезда. Старуха отперла своим ключом дверь и, толкнув Райнера на
улицу, закричала пронзительным старушечьим криком...
— Прощай, голубчик, — сказал он с притворной лаской по-прежнему безмолвно сидевшему Альтерзону и, раскланявшись с Софьею Егоровною, благополучно вышел на
улицу.
Часу в одиннадцатом в конце пустой
улицы послышалось тихое дребезжание извозчичьих дрожек. Утлый экипаж долго полз
по немощеной
улице и, не доезжая нескольких сажен до дома, занятого гражданами, остановился в тени, падавшей от высокого деревянного забора.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Да из собственного его письма. Приносят ко мне на почту письмо. Взглянул на адрес — вижу: «в Почтамтскую
улицу». Я так и обомлел. «Ну, — думаю себе, — верно, нашел беспорядки
по почтовой части и уведомляет начальство». Взял да и распечатал.
Этот вопрос произвел всеобщую панику; всяк бросился к своему двору спасать имущество.
Улицы запрудились возами и пешеходами, нагруженными и навьюченными домашним скарбом. Торопливо, но без особенного шума двигалась эта вереница
по направлению к выгону и, отойдя от города на безопасное расстояние, начала улаживаться. В эту минуту полил долго желанный дождь и растворил на выгоне легко уступающий чернозем.
Не имелось ясного центрального пункта;
улицы разбегались вкривь и вкось; дома лепились кое-как, без всякой симметрии,
по местам теснясь друг к другу,
по местам оставляя в промежутках огромные пустыри.
Затем
по всем
улицам накурили смирною и ливаном, [Смирна и ливан — здесь: восточные благовонные смолы, ладан.] и тогда только обнадежились, что вражья сила окончательно посрамлена.
Но торжество «вольной немки» приходило к концу само собою. Ночью, едва успела она сомкнуть глаза, как услышала на
улице подозрительный шум и сразу поняла, что все для нее кончено. В одной рубашке, босая, бросилась она к окну, чтобы,
по крайней мере, избежать позора и не быть посаженной, подобно Клемантинке, в клетку, но было уже поздно.