Неточные совпадения
— Ну, однако, это уж надоело. Знайте же, что мне все равно не только то, что скажут обо мне ваши знакомые, но даже и все то, что
с этой минуты станете обо мне думать сами вы, и моя
мать, и мой
отец. Прощай, Женни, — добавила она и шибко взбежала по ступеням крыльца.
Тут мешались Вязмитинов,
отец, даже иногда доктор, и вдруг ни
с того ни
с сего Татьяна и
мать Гракхов, Корде и Пелагея
с вопросом о соусе, который особенно любил Петр Лукич.
— Да, считаю, Лизавета Егоровна, и уверен, что это на самом деле. Я не могу ничего сделать хорошего: сил нет. Я ведь
с детства в каком-то разладе
с жизнью.
Мать при мне
отца поедом ела за то, что тот не умел низко кланяться; молодость моя прошла у моего дяди, такого нравственного развратителя, что и нет ему подобного. Еще тогда все мои чистые порывы повытоптали. Попробовал полюбить всем сердцем… совсем черт знает что вышло. Вся смелость меня оставила.
Ульрих Райнер приехал в Россию статным, прекрасным юношею. Он был похож на своего могучего
отца, но выражение его лица смягчилось некоторыми тонкими чертами
матери.
С этого лица постоянно не сходило серьезное выражение Губерта Райнера, но на нем не было Губертовой холодности и спокойной флегмы: вместо них лицо это дышало французскою живостью характера. Оно было вместе и серьезно и живо.
Через два года после его женитьбы у него родился сын, опять представивший в себе самое счастливое и гармоническое сочетание наружных черт своего твердого
отца с женственными чертами
матери.
Отец не мешал
матери воспитывать сына в духе ее симпатий, но не оставлял его вне всякого знакомства и
с своими симпатиями.
Ребенок был очень благонравен, добр и искренен. Он
с почтением стоял возле
матери за долгими всенощными в церкви Всех Скорбящих; молча и со страхом вслушивался в громовые проклятия, которые его
отец в кругу приятелей слал Наполеону Первому и всем роялистам; каждый вечер повторял перед образом: «но не моя, а твоя да совершится воля», и засыпал, носясь в нарисованном ему мире швейцарских рыбаков и пастухов, сломавших несокрушимою волею железные цепи несносного рабства.
Собою осьмилетний Райнер был очаровательно хорош. Он был высок не по летам, крепко сложен, имел русые кудри, тонкий, правильный нос,
с кроткими синими глазами
матери и решительным подбородком
отца. Лучшего мальчика вообразить было трудно.
Отцу было не до сына в это время, и он согласился, а
мать была рада, что бабушка увезет ее сокровище из дома, который
с часу на час более и более наполнялся революционерами.
Варвара Ивановна взяла сына в спальню, дала ему пачку ассигнаций, заплакала, долго-долго его крестила и, наконец, вывела в залу. Здесь арестант простился еще раз
с матерью,
с отцом,
с лакеем и дрожащими ногами вышел из дома.
Собственные дела Лизы шли очень худо: всегдашние плохие лады в семье Бахаревых, по возвращении их в Москву от Богатыревых, сменились сплошным разладом. Первый повод к этому разладу подала Лиза, не перебиравшаяся из Богородицкого до самого приезда своей семьи в Москву. Это очень не понравилось
отцу и
матери, которые ожидали встретить ее дома. Пошли упреки
с одной стороны, резкие ответы
с другой, и кончилось тем, что Лиза, наконец, объявила желание вовсе не переходить домой и жить отдельно.
— Нет, зачем же! Для чего тащить его из-под чистого неба в это гадкое болото! Лучше я к нему поеду; мне самой хочется отдохнуть в своем старом домике. Поживу
с отцом, погощу у
матери Агнии, поставлю памятник на материной могиле…
Однажды
отец с матерью долго ночью засиделись у Рыхлинских. Наконец сквозь дремоту я услышал грохот нашей брички во дворе, а через некоторое время совсем проснулся от необычайного ощущения: отец и мать, оба одетые, стояли в спальне и о чем-то горячо спорили, забыв, очевидно, и о позднем часе, и о спящих детях. Разговор шел приблизительно такой:
Неточные совпадения
Старуха княгиня Марья Борисовна, крестная
мать Кити, всегда очень ее любившая, пожелала непременно видеть ее. Кити, никуда по своему положению не ездившая, поехала
с отцом к почтенной старухе и встретила у ней Вронского.
Человек,
отец которого вылез из ничего пронырством,
мать которого Бог знает
с кем не была в связи…
Дом был большой, старинный, и Левин, хотя жил один, но топил и занимал весь дом. Он знал, что это было глупо, знал, что это даже нехорошо и противно его теперешним новым планам, но дом этот был целый мир для Левина. Это был мир, в котором жили и умерли его
отец и
мать. Они жили тою жизнью, которая для Левина казалась идеалом всякого совершенства и которую он мечтал возобновить
с своею женой,
с своею семьей.
Сережа, и прежде робкий в отношении к
отцу, теперь, после того как Алексей Александрович стал его звать молодым человеком и как ему зашла в голову загадка о том, друг или враг Вронский, чуждался
отца. Он, как бы прося защиты, оглянулся на
мать.
С одною
матерью ему было хорошо. Алексей Александрович между тем, заговорив
с гувернанткой, держал сына за плечо, и Сереже было так мучительно неловко, что Анна видела, что он собирается плакать.
Потом, когда он узнал случайно от няни, что
мать его не умерла, и
отец с Лидией Ивановной объяснили ему, что она умерла для него, потому что она нехорошая (чему он уже никак не мог верить, потому что любил ее), он точно так же отыскивал и ждал ее.