Училищный флигель состоял всего из пяти очень хороших комнат, выходивших частию на чистенький, всегда усыпанный желтым песком двор уездного училища, а частию в старый густой сад, тоже принадлежащий училищу, и, наконец, из трех
окон залы была видна огибавшая город речка Саванка.
В этот сад выходили два
окна залы (два другие окна этой комнаты выходили на берег речки, за которою кончался город и начинался бесконечный заливной луг), да в этот же сад смотрели окна маленькой гостиной с стеклянною дверью и угловой комнаты, бывшей некогда спальнею смотрительши, а нынче будуаром, кабинетом и спальнею ее дочери.
Каждое утро, напившись чаю, она усаживалась на легком плетеном стуле под
окном залы, в которую до самого вечера не входило солнце.
Кроме лиц, вошедших в дом Гловацкого вслед за Сафьяносом, теперь в зале был Розанов. Он был в довольно поношенном, но ловко сшитом форменном фраке, тщательно выбритый и причесанный, но очень странный. Смирно и потерянно, как семинарист в помещичьем доме, стоял он, скрестив на груди руки, у одного
окна залы, и по лицу его то там, то сям беспрестанно проступали пятна.
Уже доедали жаркое, и Женни уже волновалась, не подожгла бы Пелагея «кудри», которые должны были явиться на стол под малиновым вареньем, как в
окно залы со вздохом просунулась лошадиная морда, а с седла веселый голос крикнул: «Хлеб да соль».
Обширная пойма, на которую выходили два
окна залы Гловацких, снова была покрыта белым, пушистым снегом, и просвирника гусыня снова растаскивала за ноги поседевших гренадеров.
Неточные совпадения
В восемь часов утра начинался день в этом доме; летом он начинался часом ранее. В восемь часов Женни сходилась с отцом у утреннего чая, после которого старик тотчас уходил в училище, а Женни заходила на кухню и через полчаса являлась снова в
зале. Здесь, под одним из двух
окон, выходивших на берег речки, стоял ее рабочий столик красного дерева с зеленым тафтяным мешком для обрезков. За этим столиком проходили почти целые дни Женни.
Лиза под
окном в
зале шила себе серенькое платье из сурового батиста; было утро знойного дня; со стола только что убрали завтрак, и в
зале было совершенно тихо.
Розанова сидела под
окном, окруженная Ольгой Сергеевной и Софи. Перед ними стоял, держа сзади фуражку, Помада, а Зина с многозначительной миной на лице тревожно ходила взад и вперед по
зале.
По отъезде ученой экспедиции Пелагея стала мести
залу и готовить к чаю, а Лиза села у
окна и, глядя на речную луговину, крепко задумалась. Она не слыхала, как Женни поставила перед нею глубокую тарелку с лесными орехами и ушла в кухню готовить новую кормежку.
В
зале было довольно чисто. В углу стояло фортепиано, по стенам ясеневые стулья с плетенками, вязаные занавески на
окнах и две клетки с веселыми канарейками.
Лиза зажгла папироску и села у
окна; Розанов тотчас же поместился возле нее, а Серж Богатырев молча ходил по
зале.
Няня молча подошла к
окну, перекрестясь взяла икону и, вынося ее из
залы, вполголоса произнесла...
В
зале общество сидело нахмурившись: все по-вчерашнему еще было в беспорядке,
окна плакали, затопленная печка гасла и забивала дымом.
Белоярцев молча прохаживался по
зале и, останавливаясь у
окна, делал нетерпеливые движения при виде стоящих у подъезда двух дрожек.
Одна из этих дверей, налево от входа, вела в довольно просторную кухню; другая, прямо против входа, — в длинную узенькую комнатку с одним
окном и камином, а третья, направо, против кухонной двери, — в
зал, за которым в стороне была еще одна, совершенно изолированная, спокойная комната с двумя
окнами.
Оба они стояли молча у
окна пустой
залы Вязмитиновых.
В
зале снова водворилось скучное молчание. Белоярцев прохаживался, поглядывая на часы, и, остановясь у одного
окна, вдруг воскликнул...
Белоярцев присел на
окно.
Зала представляла неподвижную живую картину ужаса.
Летом у среднего
окна залы, на спокойном кресле, перед опрятным рабочим столиком, почти всегда сидит молодая женщина, которой нынче уже лет за тридцать.
Неточные совпадения
Наказанный сидел в
зале на угловом
окне; подле него стояла Таня с тарелкой. Под видом желания обеда для кукол, она попросила у Англичанки позволения снести свою порцию пирога в детскую и вместо этого принесла ее брату. Продолжая плакать о несправедливости претерпенного им наказания, он ел принесенный пирог и сквозь рыдания приговаривал: «ешь сама, вместе будем есть… вместе».
Старый, запущенный палаццо с высокими лепными плафонами и фресками на стенах, с мозаичными полами, с тяжелыми желтыми штофными гардинами на высоких
окнах, вазами на консолях и каминах, с резными дверями и с мрачными
залами, увешанными картинами, — палаццо этот, после того как они переехали в него, самою своею внешностью поддерживал во Вронском приятное заблуждение, что он не столько русский помещик, егермейстер без службы, сколько просвещенный любитель и покровитель искусств, и сам — скромный художник, отрекшийся от света, связей, честолюбия для любимой женщины.
Кити в это время, давно уже совсем готовая, в белом платье, длинном вуале и венке померанцевых цветов, с посаженой матерью и сестрой Львовой стояла в
зале Щербацкого дома и смотрела в
окно, тщетно ожидая уже более получаса известия от своего шафера о приезде жениха в церковь.
Но прежде необходимо знать, что в этой комнате было три стола: один письменный — перед диваном, другой ломберный — между
окнами у стены, третий угольный — в углу, между дверью в спальню и дверью в необитаемый
зал с инвалидною мебелью.
Хотя час был ранний, в общем
зале трактирчика расположились три человека. У
окна сидел угольщик, обладатель пьяных усов, уже замеченных нами; между буфетом и внутренней дверью
зала, за яичницей и пивом помещались два рыбака. Меннерс, длинный молодой парень, с веснушчатым, скучным лицом и тем особенным выражением хитрой бойкости в подслеповатых глазах, какое присуще торгашам вообще, перетирал за стойкой посуду. На грязном полу лежал солнечный переплет
окна.