Неточные совпадения
— Н…
ну,
такое распоряжение от мать-игуменьи.
— Ах, мать моя! Как?
Ну, вот одна выдумает, что она страдалица, другая, что она героиня, третья еще что-нибудь
такое, чего вовсе нет. Уверят себя в существовании несуществующего, да и пойдут чудеса творить, от которых бог знает сколько людей станут в несчастные положения. Вот как твоя сестрица Зиночка.
—
Так что ж! не хвалю, точно не хвалю.
Ну,
так и резон молодой бабочке сделаться городскою притчею?
—
Ну,
так Христос с вами, спите. Прощайте, Господь с вами.
— Раздуйте самоварчик, — сказала, входя, сестра Феоктиста. —
Ну,
так спать? — добавила она, обратясь к девицам.
Городок наш маленький, а тятенька, на волю откупимшись, тут домик в долг тоже купили, хотели трактирчик открыть,
так как они были поваром,
ну не пошло.
Ну, а тут,
так через улицу от нас, купцы жили, — тоже недавно они в силу пошли, из мещан, а только уж богатые были; всем торговали: солью, хлебом, железом, всяким, всяким товаром.
—
Ну и выдали меня замуж, в церкви
так в нашей венчали, по-нашему. А тут я годочек всего один с мужем-то пожила, да и овдовела, дитя родилось, да и умерло, все, как говорила вам, — тятенька тоже померли еще прежде.
— Нет, обиды чтоб
так не было, а все, разумеется, за веру мою да за бедность сердились, все мужа, бывало, урекают, что взял неровню;
ну, а мне мужа жаль, я, бывало, и заплачу. Вот из чего было, все из моей дурости. — Жарко каково! — проговорила Феоктиста, откинув с плеча креповое покрывало.
—
Ну,
так вот я вам уж доскажу.
Грех это
так есть-то, Богу помолимшись,
ну, а я уж никак стерпеть не могла.
— Вовсе этого не может быть, — возразил Бахарев. — Сестра пишет, что оне выедут тотчас после обеда; значит, уж если считать самое позднее,
так это будет часа в четыре, в пять. Тут около пятидесяти верст;
ну, пять часов проедут и будут.
— А ваши еще страннее и еще вреднее. Дуйте, дуйте ей, сударыня, в уши-то, что она несчастная,
ну и в самом деле увидите несчастную. Москва ведь от грошовой свечи сгорела. Вы вот сегодня все выболтали уж,
так и беретесь снова за старую песню.
—
Ну ехали,
так и поезжайте. Марш! — скомандовал он.
— Monsieur Pomada! [Господин Помада! (франц.)] Если вы не имеете никаких определенных планов насчет себя, то не хотите ли вы пока заняться с Леночкой? Она еще мала, серьезно учить ее рано еще, но вы можете ее
так, шутя…
ну, понимаете… поучивать, читать ей чистописание… Я, право, дурно говорю по-русски, но вы меня понимаете?
— Я? — Нет, я
так только, для охоты ловлю их. Иной с певом удается,
ну того содержу, а то
так.
—
Ну, положим, что
так, только произошло это в Петре Лукиче разом, в один прием.
— Что ж
такое, папа! Было
так хорошо, мне хотелось повидаться с Женею, я и поехала. Я думала, что успею скоро возвратиться,
так что никто и не заметит.
Ну виновата,
ну простите, что ж теперь делать?
—
Ну да, я
так и ожидала. Это цветочки, а будут еще ягодки.
— Да что ж
такое?
Ну что ж с нами сделается?
— Чего ж ты сердишься, Лиза? Я ведь не виновата, что у меня
такая натура. Я ледышка, как вы называли меня в институте,
ну и что ж мне делать, что я
такая ледышка. Может быть, это и лучше.
—
Ну,
так ты и желаешь, чтобы, для разнообразия в моей жизни, меня бил мой муж?
— А-а, уж началось! Я
так скоро не ожидала. —
Ну, что же
такое?
—
Ну, и
так до сих пор: кроме «да» да «нет», никто от нее ни одного слова не слышал. Я уж было и покричал намедни, — ничего, и глазом не моргнула.
Ну, а потом мне жалко ее стало, приласкал, и она ласково меня поцеловала. — Теперь вот перед отъездом моим пришла в кабинет сама (чтобы не забыть еще, право), просила ей хоть какой-нибудь журнал выписать.
— А!
ну да! Мнишек, устрой
так, чтобы Зиночке было хорошо в приезд остановиться в теперешней Лизиной комнатке.
—
Ну, батюшка,
так что ж ты хочешь разве, чтоб на твоем вечере скандал был?
—
Ну, брат, если одного только требуешь,
так уж по этому холоду далеко не пойду отыскивать.
—
Ну, нет, Лизавета Егоровна, это уж, извините меня, причуды. Комната станет отходить, сделается
такой угар, что и головы не вынесете.
—
Ну, и прекрасно, и птичницу сюда на минутку пошлите, а мы сейчас переведем Лизавету Егоровну. Только чтоб она вас здесь не застала: она ведь, знаете,
такая… деликатная, — рассказывал доктор, уже сходя с конторского крылечка.
—
Ну да, я виноват. Я это
так шел, чтоб не слышно.
Ну, а как ты думаешь, что бы это
такое значило?
—
Ну что, вздор! И
так размотаю. Не к спеху дело, не к смерти грех.
—
Ну, что еще выдумаете! Что тут о философии. Говоря о философии-то, я уж тоже позайму у Николая Степановича гегелевской ереси да гегелевскими словами отвечу вам, что философия невозможна там, где жизнь поглощена вседневными нуждами. Зри речь ученого мужа Гегеля, произнесенную в Берлине, если не ошибаюсь, осенью тысяча восемьсот двадцать восьмого года.
Так, Николай Степанович?
Может быть, c'est quelque chose de moujique, [Это нечто мужицкое (франц.).]
ну да и я ведь не имею времени заниматься гуманными науками, а
так, сырыми мозгами размышляю.
«
Ну, смотри, — говорит барыня, — если ты мне лжешь и я убеждусь, что ты меня обманываешь, я себя не пощажу, но я тебя накажу
так, что у тебя в жизни минуты покойной не будет».
— Напротив, никогда
так не легко ладить с жизнью, как слушаясь ее и присматриваясь к ней. Хотите непременно иметь знамя,
ну, напишите на нем: «испытуй и виждъ», да и живите.
—
Ну,
так я вам расскажу.
—
Ну, с известной точки зрения, женщина все-таки меньшим рискует.
—
Ну, пусть, положим, теперича, — рассуждали между собою приятельницы, — двадцать пять рублей за харчи. Какие уж там она ему дает харчи,
ну только уж
так будем считать:
ну, двадцать пять рублей.
Ну, десять с полтиной за комнаты:
ну, тридцать пять с полтиной. А ведь она сорок два рубля берет! За что она шесть с полтиной берет? Шесть с полтиной — деньги: ведь это без пятиалтынного два целковых.
— Положим,
ну вздуй его, каналью, на конюшне,
ну, наконец, на улице; а то в
таком здании!
—
Ну,
так чего же ты мне об этом говоришь? Папа в Зининой комнате, — иди и доложи.
— Рыбу удить! О господи! что это за человек
такой!
Ну, хоть отца дьякона: он все-таки еще законоучитель. Сбегайте к нему, Юстин Феликсович.
—
Ну, это другой вопрос. Прежде всего вы глубоко убеждены в том, что
так жить, как вы живете, при вашей обстановке и при вашем характере, жить невозможно?
Ну, и другие около нее, все уж
так сгруппировано, конечно.
—
Ну нет, брат, у нас-то не очень. Поговорить —
так, а что другое,
так нет…
—
Ну, о то ж само и тут. А ты думаешь, что як воны що скажут,
так вже и бог зна що поробыться! Черт ма! Ничего не буде з московьскими панычами. Як ту письню спивают у них: «Ножки тонки, бочка звонки, хвостик закорючкой». Хиба ты их за людей зважаешь? Хиба от цэ люди? Цэ крученые панычи, та и годи.
—
Ну, это будет новость, а я себе
такого современного русского человека как-то не могу представить.
—
Ну,
так вы его увидите. В следующий четверг вечером пойдемте, я вас введу в одно общество, где будут все свои.
—
Ну,
так я к ним; беседуйте себе, — я мое сделал, лучше волю не слышать, ежели не хотите меня послухать, — проговорил шутя старик и поднялся.