Неточные совпадения
— Как тебе сказать, мой друг? Ни да ни
нет тебе не отвечу. То, слышу, бранятся, жалуются друг на друга, то мирятся.
Ничего не разберу. Второй год замужем, а комедий настроила столько, что другая в двадцать лет не успеет.
—
Нет, матушка, верно, говорю: не докладывала я
ничего о ней, а только докладала точно, что он это, как взойдет в храм божий, так уставит в нее свои бельмы поганые и так и не сводит.
Такое существо, которое пока растет, так
ничего в нем
нет, а вырастет, станет ни швец, ни жнец, ни в дуду игрец.
—
Нет…
ничего… споткнулся… стар становлюсь, — лепетал экс-гусар голосом, прерывающимся от радостных слез и удушья.
—
Нет, не знаю. Папа мне
ничего не говорил об этом.
—
Нет, вовсе
ничего не знаю.
— Ну, и так до сих пор: кроме «да» да «
нет», никто от нее ни одного слова не слышал. Я уж было и покричал намедни, —
ничего, и глазом не моргнула. Ну, а потом мне жалко ее стало, приласкал, и она ласково меня поцеловала. — Теперь вот перед отъездом моим пришла в кабинет сама (чтобы не забыть еще, право), просила ей хоть какой-нибудь журнал выписать.
— Право, уж
ничего более
нет, — отвечал учитель.
—
Нет, я здесь останусь. Я напьюсь чаю, вина выпью, оденусь шубой и велю всю ночь топить —
ничего и здесь. Эта комната скоро согреется.
Более в целом городе не было
ничего достопримечательного в топографическом отношении, а его этнографическою стороною нам
нет нужды обременять внимание наших читателей, поелику эта сторона не представляет собою никаких замечательных особенностей и не выясняет положения действующих лиц в романе.
— Тут
нет ничего удивительного.
Ничего тут
нет удивительного.
Жена плакать, он клясться, что все клевета да неправда,
ничего, говорит,
нет.
— Да, считаю, Лизавета Егоровна, и уверен, что это на самом деле. Я не могу
ничего сделать хорошего: сил
нет. Я ведь с детства в каком-то разладе с жизнью. Мать при мне отца поедом ела за то, что тот не умел низко кланяться; молодость моя прошла у моего дяди, такого нравственного развратителя, что и
нет ему подобного. Еще тогда все мои чистые порывы повытоптали. Попробовал полюбить всем сердцем… совсем черт знает что вышло. Вся смелость меня оставила.
— Н…
нет, я о нем
ничего дурного не знаю, только не люблю я его.
—
Нет, мечтания. Я знаю Русь не по-писаному. Она живет сама по себе, и
ничего вы с нею не поделаете. Если что делать еще, так надо ладом делать, а не на грудцы лезть. Никто с вами не пойдет, и что вы мне ни говорите, у вас у самих-то
нет людей.
—
Нет, — отвечал он, взглянув на Богатырева. — Я
ничего особенного не слышал.
— Да никакой
нет сходки.
Ничего там законопротивного
нет. Так, сошлись у Сережи, и больше
ничего. Я сам там был все время.
— Да вот четвертую сотню качаем. Бумага паскудная такая, что мочи
нет. Красная и желтая
ничего еще, а эта синяя — черт ее знает — вся под вальком крутится. Или опять и зеленая; вот и глядите, ни черта на ней не выходит.
—
Нет,
ничего все это не стоит.
— Да, — но, впрочем,
нет. При мне бы
ничего; я бы не допустил.
—
Нет,
ничего не слыхал, Лизавета Егоровна.
— Да вы что думаете, что он
ничего не признает?
Нет, он все стоит за какой-то непонятный правильный прогресс, — возразила Бертольди.
—
Нет, я
ничего, — отвечала Лиза и, вставши, подошла к окну.
—
Нет, лучше пусть
ничего не случается, а вы возвращайтесь-ка поскорее. Тут есть в двери ключ?
— А
нет, Анна Львовна, этого нельзя говорить, — снисходительно заметил Белоярцев. — Это только так кажется, а в существе это и есть тот тонкий путь, которым разврат вводится в человеческое общество. Я вам подаю бурнус, я вам поднимаю платок, я перед вами растворяю двери, потому что это
ничего не стоит, потому что это и вам самим легко было бы сделать без моей помощи.
— У меня
нет денег; я не могла
ничего заработать.
—
Нет… Это совсем не так. Дмитрий Петрович, я именно против личности вашей
ничего не имею, а если я что-нибудь говорил в этом роде, то говорил о несходстве в принципах.
— Да средств, средств
нет, Лизавета Егоровна!
Ничего начинать вновь при таких обстоятельствах невозможно.
—
Ничего, — отвечала Лиза, и то же чувство опять словно с хохотом давнуло ее сердце и сказало: «да, у тебя больше
нет ничего».
—
Нет,
ничего… Это мне показалось смешно, что я «с свинцом в груди»… да больно сделалось… А впрочем, все это не то… Вот Лизавета Егоровна… знаете? Она вас…
— Ну как же, важное блюдо на лопате твой писатель. Знаем мы их — теплые тоже ребята; ругай других больше, подумают, сам, мол, должно, всех умней.
Нет, брат, нас с дороги этими сочинениями-то не сшибешь. Им там сочиняй да сочиняй, а тут что устроил, так то и лучше того, чем не было
ничего. Я, знаешь, урывал время, все читал, а нонче
ничего не хочу читать — осерчал.
Неточные совпадения
Городничий. Да я так только заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я
ничего не могу сказать. Да и странно говорить:
нет человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.
Хлестаков.
Нет, батюшка меня требует. Рассердился старик, что до сих пор
ничего не выслужил в Петербурге. Он думает, что так вот приехал да сейчас тебе Владимира в петлицу и дадут.
Нет, я бы послал его самого потолкаться в канцелярию.
Хлестаков (провожая).
Нет,
ничего. Это все очень смешно, что вы говорили. Пожалуйста, и в другое тоже время… Я это очень люблю. (Возвращается и, отворивши дверь, кричит вслед ему.)Эй вы! как вас? я все позабываю, как ваше имя и отчество.
Xлестаков. Это
ничего! Для любви
нет различия; и Карамзин сказал: «Законы осуждают». Мы удалимся под сень струй… Руки вашей, руки прошу!