Старик Райнер все слушал молча, положив на руки свою серебристую голову. Кончилась огненная, живая речь, приправленная всеми едкими остротами красивого и горячего ума. Рассказчик сел в сильном волнении и опустил голову. Старый Райнер все
не сводил с него глаз, и оба они долго молчали. Из-за гор показался серый утренний свет и стал наполнять незатейливый кабинет Райнера, а собеседники всё сидели молча и далеко носились своими думами. Наконец Райнер приподнялся, вздохнул и сказал ломаным русским языком...
Неточные совпадения
— Что такое? что такое? — Режьте скорей постромки! — крикнул Бахарев, подскочив к испуганным лошадям и держа за повод дрожащую коренную, между тем как упавшая пристяжная барахталась, стоя по брюхо в воде,
с оторванным поводом и одною только постромкою. Набежали люди, благополучно
свели с моста тарантас и вывели,
не входя вовсе в воду, упавшую пристяжную.
Вязмитинов долго сидел и молчал,
не сводя глаз
с Женни.
Здесь восточная чувственность, располагавшая теперь
не копейками, натертыми ртутью, а почтенною тысячною суммою,
свела его
с черноокой гречанкой,
с которою они, страшась ревнивых угроз прежнего ее любовника, за неимением заграничного паспорта, умчались в Гапсаль.
«Вот тебя бы, дуру, так сейчас можно спрятать даже и без всякой благодарности», — но
не сказал ни слова и спокойно
проводил ее
с лестницы.
— Так-с; они ни больше ни меньше, как выдали студента Богатырева, которого увезли в Петербург в крепость; передавали все, что слышали на сходках и в домах, и, наконец, Розанов украл, да-с, украл у меня вещи, которые, вероятно,
сведут меня, Персиянцева и еще кого-нибудь в каторжную работу. Но тут дело
не о нас. Мы люди, давно обреченные на гибель, а он убил этим все дело.
Он,
не долго думая, объяснился
с Беком в том роде, что так как он, Бек,
не может позволить ему, Лобачевскому,
завести приватную медицинскую школу для женщин, которая никому и ничему мешать
не может, то, в силу своего непреодолимого влечения к этому делу, он, Лобачевский,
не может более служить вместе
с ним, Беком, и просит отпуска.
Помада устроился в Москве очень скоро. Лиза захотела, чтобы он жил к ним ближе, а он ничего иного и
не хотел. Бертольди
свела его
с Незабитовским, и Помада поселился у Незабитовского, считая только для блезира, что он живет у Розанова.
И Лиза и Бертольди охотно остались ночевать у Полиньки; а так как ни Лиза, ни Бертольди спать
не ложились, а Полинька лежала в блузе, то и доктор
с Помадою остались
проводить эту страшную ночь вместе.
—
Не знаю, доктор. Я ходила в Москву, в почтамт, и долго там прождала. Вернулась, он спал и
с тех пор едва откроет глазки и опять
заводит, опять спит. Послушайте, как он дышит… и ничего
не просит. Это ведь
не простой же сон?
Ольга Александровна несколько раз пробовала
заводить его, заговаривая
с ребенком, какие бывают хорошие мужья и отцы и какие дурные, причем обыкновенно все дурные были похожи капля в каплю на Розанова; но Розанов точно
не понимал этого и оставался невозмутимо спокойным.
Красин, сидевший напротив Агаты, был спокоен и курил папироску за папироскою,
не сводя при этом своих глаз
с Агаты.
— И всё во имя теории! Нет, бог
с ними,
с их умными теориями, и
с их сочувствием. Мы ни в чем от них
не нуждаемся и будем очень рады как можно скорее освободиться от их внимания. Наше дело, — продолжал Петровский,
не сводя глаз
с Райнера, — добыть нашим бедным хлопкам землю, разделить ее по-братски, — и пусть тогда будет народная воля.
— Огер! давай сигнал, — так же тихо произнес предводитель,
не сводя глаз
с той стороны пройденного болота.
— Сколько лет, сколько зим! Пополнели, похорошели, — говорил Розанов, стараясь принять беззаботный вид и
не сводя глаз
с сидящего неподвижно Альтерзона.
— Воры! Воры! — закричали в окнах Каверина и Ступина,
не сводя глаз
с убегавших под забором белых узлов.
Неточные совпадения
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа
завели домашних гусей
с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и
не завесть его? только, знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно
с приятностию
проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а
не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я
не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.
Оборванные нищие, // Послышав запах пенного, // И те пришли доказывать, // Как счастливы они: // — Нас у порога лавочник // Встречает подаянием, // А в дом войдем, так из дому //
Проводят до ворот… // Чуть запоем мы песенку, // Бежит к окну хозяюшка //
С краюхою,
с ножом, // А мы-то заливаемся: // «Давать давай — весь каравай, //
Не мнется и
не крошится, // Тебе скорей, а нам спорей…»
С ребятами,
с дево́чками // Сдружился, бродит по лесу… // Недаром он бродил! // «Коли платить
не можете, // Работайте!» — А в чем твоя // Работа? — «Окопать // Канавками желательно // Болото…» Окопали мы… // «Теперь рубите лес…» // — Ну, хорошо! — Рубили мы, // А немчура показывал, // Где надобно рубить. // Глядим: выходит просека! // Как просеку прочистили, // К болоту поперечины // Велел по ней
возить. // Ну, словом: спохватились мы, // Как уж дорогу сделали, // Что немец нас поймал!
Скотинин. Сам ты, умный человек, порассуди. Привезла меня сестра сюда жениться. Теперь сама же подъехала
с отводом: «Что-де тебе, братец, в жене; была бы де у тебя, братец, хорошая свинья». Нет, сестра! Я и своих поросят
завести хочу. Меня
не проведешь.