Неточные совпадения
— Да ведь как
всегда:
не разбудишь ее. Побуди поди, красавица моя, — добавила старуха, размещая по тарантасу подушки и узелки с узелочками.
— Очень можно. Но из одной-то ошибки в другую лезть
не следует; а у нас-то это, к несчастию,
всегда так и бывает. Сделаем худо, а поправим еще хуже.
— Да. Это
всегда так. Стоит мне пожелать чего-нибудь от мужа, и этого ни за что
не будет.
— Какое ж веселье, Лизанька? Так себе сошлись, —
не утерпел на старости лет похвастаться товарищам дочкою. У вас в Мереве, я думаю, гораздо веселее: своя семья большая,
всегда есть гости.
— Нет, а впрочем,
не знаю. Он кандидат, молодой, и некоторые у него хорошо учились. Вот Женни, например, она
всегда высший балл брала. Она по всем предметам высшие баллы брала. Вы знаете — она ведь у нас первая из целого выпуска, — а я первая с другого конца. Я терпеть
не могу некоторых наук и особенно вашей математики. А вы естественных наук
не знаете? Это, говорят, очень интересно.
—
Не спала ночь, — мне это
всегда очень вредно.
— Вы
не по-дружески ведете себя с Лизой, Женичка, — начала Ольга Сергеевна. — Прежние институтки тоже так
не поступали. Прежние
всегда старались превосходить одна другую в великодушии.
— Я читаю все. Я терпеть
не могу систем. Я очень люблю заниматься так, как занимаюсь. Я хочу жить без указки
всегда и во всем.
Все уездные любители церковного пения обыкновенно сходились в собор к ранней обедне, ибо Никон Родионович
всегда приходили помолиться за ранней, и тут пели певчие. Поздней обедни Никон Родионович
не любили и ядовито замечали, что к поздней обедне только ходят приказничихи хвастаться, у кого новые башмаки есть.
Когда доктор заходил посидеть вечерок у Гловацких, тогда уж обыкновенно
не читали, потому что у доктора
всегда было что вытащить на свет из грязной, но
не безынтересной ямы, именуемой провинциальною жизнью.
При такой дешевизне, бережливости и ограниченности своих потребностей Вязмитинов умел жить так, что бедность из него
не глядела ни в одну прореху. Он был
всегда отлично одет, в квартире у него было чисто и уютно,
всегда он мог выписать себе журнал и несколько книг, и даже под случай у него можно было позаимствоваться деньжонками, включительно от трех до двадцати пяти рублей серебром.
— Мой муж… я его
не осуждаю и
не желаю ему вредить ни в чьем мнении, но он подлец, я это
всегда скажу… я это скажу всем, перед целым светом. Он, может быть, и хороший человек, но он подлец… И нигде нет защиты! нигде нет защиты!
— Я пока служил,
всегда говорил это всем, что верхние без нижних ничего
не сделают. Ничего
не сделают верхние без нижних; я и теперь, расставаясь с службой, утверждаю, что без нижних верхние ничего
не сделают.
— Его
всегда вспомнишь,
не только теперь. Вы давно
не получали от него известия?
— Конечно, в этом
не может быть никакого сомнения. Тут было все: и недостатки, и необходимость пользоваться источниками доходов, которые ему
всегда были гадки, и вражда вне дома, и вражда в доме: ведь это каторга! Я
не знаю, как он до сих пор терпел.
—
Не любите! А мне казалось, что вы с ним
всегда так ласковы.
Германская революция была во всем разгаре. Старик Райнер оставался дома и
не принимал в ней, по-видимому, никакого непосредственного участия, но к нему беспрестанно заезжали какие-то новые люди. Он
всегда говорил с этими людьми, запершись в своем кабинете, давал им проводников, лошадей и денег и сам находился в постоянном волнении.
Гедвига и Ида из Bier-Halle, [Пивной (нем.).] около которых
всегда толпилась целая куча студентов, делали глазки Райнеру и весьма недвусмысленно улыбались, подавая ему кружку пива; но Райнер
не замечал этого, как он
не замечал и всех остальных женщин со стороны их притягательного влияния на мужчину.
— Да, — произнес, улыбаясь, Рациборский, — оно
всегда дорого, — и
не спеша добавил: — Позвольте попросить вас, господин Розанов, в мою рабочую комнату.
Рогнеда Романовна от природы была очень правдива, и, может быть, она
не лгала даже и в настоящем случае, но все-таки ей нельзя было во всем верить на слово, потому что она была женщина «политичная». — Давно известно, что в русском обществе недостаток людей политических
всегда щедро вознаграждался обилием людей политичных, и Рогнеда Романовна была одним из лучших экземпляров этого завода.
— И умно делаете. Затем-то я вас и позвал к себе. Я старый солдат; мне, может быть, извините меня, с революционерами и говорить бы, пожалуй,
не следовало. Но пусть каждый думает, кто как хочет, а я по-своему
всегда думал и буду думать. Молодежь есть наше упование и надежда России. К такому положению нельзя оставаться равнодушным. Их жалко. Я
не говорю об университетских историях. Тут что ж говорить! Тут говорить нечего. А есть, говорят, другие затеи…
Розанов — вспомнил Нечаев, но это опять
не подходило: там теснота и дети, да и снова Ольга Александровна может сразу выкинуть колено, которое развернет перед чужими людьми то, что Розанов
всегда старался тщательно скрывать и маскировать.
— Отчего же? — возразила Бертольди. — Надо
всегда жить так, чтобы
не было секретов. Если вы считаете его дурным человеком, так говорите в глаза, а
не интригуйте.
— То-то, Бертольдинька, надо
всегда жить так, чтобы
не было никаких секретов, — говорил ей Розанов, повторяя в шутку ее собственные слова.
— «Если изба без запора, то и свинья в ней бродит», как говорит пословица. Соглашаюсь, и
всегда буду с этим соглашаться. Я
не стану осуждать женщину за то, что она дает широкий простор своим животным наклонностям. Какое мне дело? Это ее право над собою. Но
не стану и любить эту женщину, потому что любить животное нельзя так, как любят человека.
— Да потому, что я
всегда месяца за четыре вперед в оригиналах читаю все, о чем здесь пишут, и переводных извращений терпеть
не могу.
— Что, вы какого мнения о сих разговорах? — спрашивал Розанов Белоярцева; но
всегда уклончивый Белоярцев отвечал, что он художник и вне сферы чистого художества его ничто
не занимает, — так с тем и отошел. Помада говорил, что «все это просто скотство»; косолапый маркиз делал ядовито-лукавые мины и изображал из себя крайнее внимание, а Полинька Калистратова сказала, что «это, бог знает, что-то такое совсем неподобное».
Любви у нас и так нет; женщин мы
всегда умели переменять; трудиться серьезно никогда
не умели; детей тоже прикидывали на долю одной матери, либо на заботы опекунского совета; но зачем же опять все это формулировать в какую-то революцию?
Райнер получал очень хорошие деньги. Свою ферму в Швейцарии он сдал бедным работникам на самых невыгодных для себя условиях, но он личным трудом зарабатывал в Петербурге более трехсот рублей серебром в месяц. Это давало ему средство занимать в одной из лучших улиц города очень просторную квартиру, представлявшую с своей стороны полную возможность поместиться в ней часто изменяющемуся, но
всегда весьма немалому числу широких натур, состоявших
не у дел.
За исключением Райнера, здесь никто ничего
не делал, и толковать
всегда было с кем вволю.
— Как бы обдуманным ни казалось всякое новое дело, а
всегда выходит, что что-нибудь
не додумано и забыто, — начал он своим бархатным баском. — Мы решили, как нам жить и как расширять свое дело, а вот сегодняшний случай показал, что это далеко
не все. Сегодня вот у Лизаветы Егоровны был гость.
Не проходило дня, чтобы тот или другой член общей квартиры, или, как ее называл Белоярцев, «ассоциации»,
не предлагал нового кандидата или кандидатки, но Белоярцев
всегда находил в предлагаемом лице тысячу разных дурных сторон, по которым оно никак
не могло быть допущено в «ассоциацию».
Она, за исключением папирос, ничего
не умела делать, и чистосердечный Райнер с полнейшею наивностью предлагал ей клеить папиросные гильзы для табачной лавочки, обещаясь сам
всегда сбывать их.
И все это делалось
всегда так вовремя, так кстати, что никто
не заподозрил бы Белоярцева в затаенной вражде к гражданину Кусицыну; всякому этот Кусицын становился жалок и смешон, и самые замечания, сделанные им Белоярцеву, обращались в укор ему же самому.
Сестра была к ней
всегда ласкова и довольно внимательна к ее материальным нуждам, но нимало
не способна позаботиться о ее духовных интересах.
—
Всегда на виду, — отвечал Розанов, — занимаюсь прохождением службы; начальством, могу сказать, любим, подчиненных
не имею.
— Вы
всегда утверждали, что вы художник и вам нет дела ни до чего вне художества: я вас
не оспаривал и никогда
не оспариваю. Какое мне дело до ваших принципов?