Кроме лиц, вошедших в дом Гловацкого вслед за Сафьяносом, теперь в зале был Розанов. Он был в довольно поношенном, но ловко сшитом форменном фраке, тщательно выбритый и причесанный, но очень странный. Смирно и потерянно, как семинарист в помещичьем доме, стоял он, скрестив
на груди руки, у одного окна залы, и по лицу его то там, то сям беспрестанно проступали пятна.
На пороге, опустясь на колени, сложив
на груди руки и склонив очаровательную головку, стояла прелестная молодая женщина в легком черном платье и черной тюлевой наколке.
Неточные совпадения
Гловацкая отгадала отцовский голос, вскрикнула, бросилась к этой фигуре и, охватив своими античными
руками худую шею отца, плакала
на его
груди теми слезами, которым, по сказанию нашего народа, ангелы божии радуются
на небесах. И ни Помада, ни Лиза, безотчетно остановившиеся в молчании при этой сцене, не заметили, как к ним колтыхал ускоренным, но не скорым шагом Бахарев. Он не мог ни слова произнесть от удушья и, не добежав пяти шагов до дочери, сделал над собой отчаянное усилие. Он как-то прохрипел...
Пастор взял сына
на руки, прижал его к своей
груди и, обернув дитя задом к выступившим из полувзвода вперед десяти гренадерам, сказал...
Райнер все стоял, прислонясь к столу и скрестя
на груди свои сильные
руки; студент и Барилочка сидели молча, и только один Арапов спорил с Ярошиньским.
Прошло более часа, как загадочный человек сделал последнее домашнее распоряжение, а он все ходил по комнате, опустив
на грудь свою умную голову и смотря
на схваченные спереди кисти белых
рук.
В уголке стоял худенький, маленький человек с белокурою головою и жиденькой бородкой. Длинный сюртук висел
на нем, как
на вешалке, маленькие его голубые глазки, сверкающие фантастическим воодушевлением, были постоянно подняты к небу, а
руки сложены крестом
на груди, из которой с певучим рыданием летел плач Иосифа, едущего
на верблюдах в неволю и видящего гроб своей матери среди пустыни, покинутой их родом.
Отряд тоже снял шапки, и все набожно перекрестились; старик-трубач, ехавший возле предводителя, сложил
на груди свои костлявые
руки и, склонив к ним седую голову, начал шептать пацержи.
В облитой бледно-розовым полусветом, полусумраком детской, как привидение, сложив
руки на груди, стояла Лиза в своем черном капоре и черной атласной шубке, с обрывком какого-то шарфа
на шее. Она стояла молча и не шевелясь.
Посадив Вязмитинову, Розанов вошел за ширмы. Лиза лежала навзничь, закинув назад голову, зубы ее были стиснуты, а посиневшие губы открыты.
На неподвижной
груди ее лежал развернутый платочек Абрамовны с тремя восковыми свечечками, четвертая тихо теплилась в замершей
руке Лизы. Абрамовна, наклонив голову, шептала молитву и заводила веками остановившиеся глаза Лизы.
Он взглянул на нее. Она закинула голову на спинку кресел и скрестила
на груди руки, обнаженные до локтей. Она казалась бледней при свете одинокой лампы, завешенной вырезною бумажною сеткой. Широкое белое платье покрывало ее всю своими мягкими складками; едва виднелись кончики ее ног, тоже скрещенных.
В соседней комнате оказалась Агафья, и когда он в халате, в туфлях вышел туда, — она, сложив
на груди руки, голые по локти, встретила его веселой улыбкой.
В мечтах перед ним носился образ высокой, стройной женщины, с покойно сложенными
на груди руками, с тихим, но гордым взглядом, небрежно сидящей среди плющей в боскете, легко ступающей по ковру, по песку аллеи, с колеблющейся талией, с грациозно положенной на плечи головой, с задумчивым выражением — как идеал, как воплощение целой жизни, исполненной неги и торжественного покоя, как сам покой.
Войдя в большую церковь, епископ, а за ним и молодой миссионер преклонили колена, сложили
на груди руки, поникли головами и на минуту задумались.
Голос Марьи Степановны раздавался в моленной с теми особенными интонациями, как читают только раскольники: она читала немного в нос, растягивая слова и произносила «й» как «и». Оглянувшись назад, Привалов заметил в левом углу, сейчас за старухами, знакомую высокую женскую фигуру в большом платке, с сложенными по-раскольничьи
на груди руками. Это была Надежда Васильевна.
Неточные совпадения
Хлестаков. Нет, я влюблен в вас. Жизнь моя
на волоске. Если вы не увенчаете постоянную любовь мою, то я недостоин земного существования. С пламенем в
груди прошу
руки вашей.
— А потому терпели мы, // Что мы — богатыри. // В том богатырство русское. // Ты думаешь, Матренушка, // Мужик — не богатырь? // И жизнь его не ратная, // И смерть ему не писана // В бою — а богатырь! // Цепями
руки кручены, // Железом ноги кованы, // Спина… леса дремучие // Прошли по ней — сломалися. // А
грудь? Илья-пророк // По ней гремит — катается //
На колеснице огненной… // Все терпит богатырь!
Вгляделся барин в пахаря: //
Грудь впалая; как вдавленный // Живот; у глаз, у рта // Излучины, как трещины //
На высохшей земле; // И сам
на землю-матушку // Похож он: шея бурая, // Как пласт, сохой отрезанный, // Кирпичное лицо, //
Рука — кора древесная, // А волосы — песок.
Дрожу, гляжу
на лекаря: // Рукавчики засучены, //
Грудь фартуком завешана, // В одной
руке — широкий нож, // В другой ручник — и кровь
на нем, // А
на носу очки!
«Для сего, — говорил он, — уединись в самый удаленный угол комнаты, сядь, скрести
руки под
грудью и устреми взоры
на пупок».