Неточные совпадения
В уголке стоял худенький, маленький
человек с белокурою головою и жиденькой бородкой. Длинный сюртук висел на нем, как на вешалке, маленькие его голубые глазки, сверкающие фантастическим воодушевлением, были постоянно подняты к небу, а руки сложены крестом на груди, из которой с певучим рыданием
летел плач Иосифа, едущего на верблюдах
в неволю и видящего гроб своей матери среди пустыни, покинутой их родом.
У ребенка была головная водянка. Розанов определил болезнь очень верно и стал
лечить внимательно, почти не отходя от больного. Но что было
лечить! Ребенок был
в состоянии совершенно беспомощном, хотя для неопытного
человека и
в состоянии обманчивом. Казалось, ребенок вот отоспится, да и встанет розовый и веселенький.
Руки у него, надо полагать, были отлично материализованы, потому что и целые кирпичи и обломки
летели в людей, составлявших погоню, с такою силою и таким ожесточением, что все струсили за свою жизнь и, восклицая «с нами крестная сила», все, как бы по одному мановению, бросились в открытый курятник, где и спрятались в самом благонадежном месте — под насестью.
Неточные совпадения
Поди ты сладь с
человеком! не верит
в Бога, а верит, что если почешется переносье, то непременно умрет; пропустит мимо создание поэта, ясное как день, все проникнутое согласием и высокою мудростью простоты, а бросится именно на то, где какой-нибудь удалец напутает, наплетет, изломает, выворотит природу, и ему оно понравится, и он станет кричать: «Вот оно, вот настоящее знание тайн сердца!» Всю жизнь не ставит
в грош докторов, а кончится тем, что обратится наконец к бабе, которая
лечит зашептываньями и заплевками, или, еще лучше, выдумает сам какой-нибудь декохт из невесть какой дряни, которая, бог знает почему, вообразится ему именно средством против его болезни.
В тоске сердечных угрызений, // Рукою стиснув пистолет, // Глядит на Ленского Евгений. // «Ну, что ж? убит», — решил сосед. // Убит!.. Сим страшным восклицаньем // Сражен, Онегин с содроганьем // Отходит и
людей зовет. // Зарецкий бережно кладет // На сани труп оледенелый; // Домой везет он страшный клад. // Почуя мертвого, храпят // И бьются кони, пеной белой // Стальные мочат удила, // И
полетели как стрела.
Бешеную негу и упоенье он видел
в битве: что-то пиршественное зрелось ему
в те минуты, когда разгорится у
человека голова,
в глазах все мелькает и мешается,
летят головы, с громом падают на землю кони, а он несется, как пьяный,
в свисте пуль
в сабельном блеске, и наносит всем удары, и не слышит нанесенных.
— «Лети-ка, Летика», — сказал я себе, — быстро заговорил он, — когда я с кабельного мола увидел, как танцуют вокруг брашпиля наши ребята, поплевывая
в ладони. У меня глаз, как у орла. И я
полетел; я так дышал на лодочника, что
человек вспотел от волнения. Капитан, вы хотели оставить меня на берегу?
— Я думаю: хорошо моим родителям жить на свете! Отец
в шестьдесят лет хлопочет, толкует о «паллиативных» средствах,
лечит людей, великодушничает с крестьянами — кутит, одним словом; и матери моей хорошо: день ее до того напичкан всякими занятиями, ахами да охами, что ей и опомниться некогда; а я…