Неточные совпадения
— Сестра Феоктиста!
Как вы думаете,
можно покурить потихоньку?
Рыбу там или икру
можно как в кармане пронесть, а селянку жидкую никак нельзя.
— Чудак, право,
какой! Семейная,
можно сказать, радость, а он запропастился.
— Чего, батюшка мой? Она ведь вон о самостоятельности тоже изволит рассуждать, а муж-то? С таким мужем,
как ее,
можно до многого додуматься.
— Я хотел было за тобою ночью посылать, да так уж…
Как таки
можно?
—
Как же это
можно, Егор Николаевич, поместить Зину в проходной комнате? — запротестовала Ольга Сергеевна.
— Чего? да разве ты не во всех в них влюблен?
Как есть во всех. Такой уж ты, брат, сердечкин, и я тебя не осуждаю. Тебе хочется любить, ты вот распяться бы хотел за женщину, а никак это у тебя не выходит. Никто ни твоей любви, ни твоих жертв не принимает, вот ты и ищешь все своих идеалов.
Какое тут, черт, уважение. Разве, уважая Лизу Бахареву,
можно уважать Зинку, или уважая поповну, рядом с ней
можно уважать Гловацкую?
На другой же день по приезде Женни он явился под руку с своей Лурлеей и отрекомендовал ее
как девицу, с которой
можно говорить и рассуждать обо всем самой просвещенной девице.
«Говорят, — думала она, стараясь уснуть, — говорят, нельзя определить момента, когда и отчего чувство зарождается, — а
можно ли определить, когда и отчего оно гаснет? Приходит… уходит. Дружба придет, а потом уйдет. Всякая привязанность также: придет… уйдет… не удержишь. Одна любовь!.. та уж…» — «придет и уйдет», — отвечал утомленный мозг, решая последний вопрос вовсе не так,
как его хотело решить девичье сердце Женни.
Кружок своих близких людей она тоже понимала. Зарницын ей представлялся добрым, простодушным парнем, с которым
можно легко жить в добрых отношениях, но она его находила немножко фразером, немножко лгуном, немножко человеком смешным и до крайности флюгерным. Он ей ни разу не приснился ночью, и она никогда не подумала,
какое впечатление он произвел бы на нее, сидя с нею tête-а-tête [Наедине (франц.).] за ее утренним чаем.
— Ты вот дай мне, а не то хоть припиши в аптеку какой-нибудь масти, чтобы
можно мне промеж крыл себе ею мазать. Смерть
как у меня промежду вот этих вот крыл-то, смерть
как ломит с вечера.
Лиза все сидела,
как истукан.
Можно было поручиться, что она не видала ни одного предмета, бывшего перед ее глазами, и если бы судорожное подергиванье бровей по временам не нарушало мертвой неподвижности ее безжизненно бледного лица, то
можно было бы подумать, что ее хватил столбняк или она так застыла.
— Да-с, это звездочка! Сколько она скандалов наделала, боже ты мой! То убежит к отцу, то к сестре; перевозит да переносит по городу свои вещи. То расходится, то сходится. Люди, которым Розанов сапог бы своих не дал чистить, вон, например,
как Саренке, благодаря ей хозяйничали в его домашней жизни, давали советы, читали ему нотации. Разве это
можно вынести?
Розанов видел, что «черт» одна из тех многочисленных личностей, которые обитают в Москве, целый век таясь и пресмыкаясь, и понимал, что этому созданию с вероятностью
можно ожидать паспорта только на тот свет; но
как могли эти ручищи свертывать и подклеивать тонкую папиросную гильзу — Розанов никак не мог себе вообразить, однако же ничего не сказал угрюмому Арапову.
— Неправда; дураков
можно заставлять плясать,
как кукол. Зачем они у вас собираются?
Лиза заметила, что все это прекрасно, что со всем
можно помириться, но что она удивляется,
каким образом Белоярцев мог позволить себе сделать выбор квартиры, не получив на этот выбор предварительно общего согласия всей собирающейся семьи.
— Смешно, — сказала, вставая, Лиза. — Розанова принимать опасно; Райнера опасно пустить жить, а принимать
можно; людей, которые живут у Райнера, тоже нельзя пустить жить с нами, тогда
как на них рассчитывали при устройстве этого жилья, а какого-то Грабилина, у которого, только деньги заняли, надо пускать, чтобы комнаты не гуляли!
Какое же это социальное общежительство!
«Вот она, на
какого черта было наскочил», — подумал, заворачивая лыжи, Белоярцев и, возвратясь домой не в духе, объявил, что с этою девочкою много очень хлопот
можно нажить: что взять ее из дому, конечно,
можно, но что после могут выйти истории, весьма невыгодные для общего дела.
— Верю, Я верю в себя, в вас. В вас я очень верю, верю и в других, особенно в женщин. Их самая пылкость и увлечение говорит если не за их твердость, то за их чистосердечность. А такие господа,
как Красин,
как Белоярцев,
как множество им подобных… Помилуйте, разве с такими людьми
можно куда-нибудь идти!
— Я,
как вам угодно, только я не то что из капризу какого-нибудь, а я решительно вам говорю, что, имея себе капитал совершенно,
можно сказать, что самый незначительный, то я более ожидать не могу-с. По мелочной торговле это нельзя-с. Сорок рублей тоже для нашего брата в обороте свой расчет имеют.
Легкие удары тоненького женского пальца в дощатую дверь причиняли ей такое несносное мучение, которое
можно сравнить только с тем,
как если бы начали ее бить по голове железными молотами.
— Нет, не все равно. К Евгении Петровне дня через два будет
можно; к Полине Петровне тоже
можно, а сюда, в свою залу, положительно нельзя, и нельзя ни под
каким видом.
— Ну разве
можно описывать,
как ребенок, сидя на полу, невежливо ведет себя, пока мать разрядится? Ну что же тут художественного и что тут гражданского?
Неточные совпадения
Есть против этого средства, если уж это действительно,
как он говорит, у него природный запах:
можно ему посоветовать есть лук, или чеснок, или что-нибудь другое.
Анна Андреевна.
Как можно-с! Вы это так изволите говорить, для комплимента. Прошу покорно садиться.
Городничий. Ведь оно,
как ты думаешь, Анна Андреевна, теперь
можно большой чин зашибить, потому что он запанибрата со всеми министрами и во дворец ездит, так поэтому может такое производство сделать, что со временем и в генералы влезешь.
Как ты думаешь, Анна Андреевна:
можно влезть в генералы?
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь
какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что
можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Анна Андреевна. Но только
какое тонкое обращение! сейчас
можно увидеть столичную штучку. Приемы и все это такое… Ах,
как хорошо! Я страх люблю таких молодых людей! я просто без памяти. Я, однако ж, ему очень понравилась: я заметила — все на меня поглядывал.