Неточные совпадения
— А
знаете, Евгения Петровна, когда именно и по какому случаю последовало отречение Петра Лукича от единомыслия с людьми
наших лет? — опять любезно осклабляясь, спросил Зарницын.
— Бог
знает, — поле и
наш дом, должно быть, видны. Впрочем, я, право, не
знаю, и меня теперь это вовсе не занимает.
Ведь сам
знаешь, что против жару и камень треснет, а в ней — опять тебе повторяю —
наша кровь, бахаревская.
Она
знала, что в прошлом ей завещано мало достойного сохранения, и не ожидала, что почти одной ей поставят в вину всю тщательно собранную ложь
нашего времени.
— Я завтра еду, все уложено: это мой дорожный наряд. Сегодня открыли дом, день был такой хороший, я все ходила по пустым комнатам, так славно. Вы
знаете весь
наш дом?
Утеснители швейцарской свободы не
знают пределов своей дерзости. Ко всем оскорблениям, принесенным ими на
нашу родину, они придумали еще новое. Они покрывают нас бесчестием и требуют выдачи
нашего незапятнанного штандарта. В ту минуту, как я пишу к тебе, союзник, пастор Фриц уезжает в Берн, чтобы отклонить врагов республики от унизительного для нас требования; но если он не успеет в своем предприятии до полудня, то нам, как и другим
нашим союзникам, остается умереть, отстаивая
наши штандарты.
— Нет-с, — говорил он Ярошиньскому в то время, когда вышел Рациборский и когда Розанов перестал смотреть, а начал вслушиваться. — Нет-с, вы не
знаете, в какую мы вступаем эпоху.
Наша молодежь теперь не прежняя, везде есть движение и есть люди на все готовые.
— Да. А вы почем
знаете? Писали вам? Да, да-с, женился, перед самым
нашим отъездом свадьба была. Гловацкие ездили, и нас звали, да мы не были… Егор Николаевич, впрочем, был.
— Чем? Надоедаете вы мне, право, господа, вашими преследованиями. Я просто, со всею откровенностью говорю, что я художник и никаких этих ни жирондистов, ни социалистов не
знаю и
знать не хочу. Не мое это дело. Вот барышни, — добавил он шутя, — это
наше дело.
Тем этот день и покончился, а через три дня
наших московских знакомых уж и
узнать нельзя было.
В ряду московских особенностей не последнее место должны занимать пустые домы. Такие домы еще в
наше время изредка встречаются в некоторых старых губернских городах. В Петербурге таких домов вовсе не видно, но в Москве они есть, и их хорошо
знают многие, а осебенно люди известного закала.
Одни утверждали, что он в Петербурге, но что его нельзя
узнать, потому что он ходит переодетый, в синих очках и с выкрашенными волосами; другие утверждали, что видели Райнера в Париже, где он слоняется между русскими и всякий день ходит то в парижскую префектуру, то в
наше посольство.
Бог
знает, что еще мы сделаем; во всяком случае заставить
наших почтенных членов рассуждать об этом, отрывать их для того только, чтобы они, проникнувшись пророческим духом, изрекли каждый, по мере сил своих, прорицания по поводу
наших домашних; дрязг; — желать этого, по-моему, очень безрассудно.
Вас никто не упрекнет ни в трусости, ни в бесхарактерности, и все честные люди, которых я
знаю по
нашему делу, вполне порадуются, если вы откажетесь от своих намерений.
Австрийский император, французский император и прусский король писали к
нашему императору, что так как у них крестьяне все освобождены без земли, а
наш император дал крестьянам землю, то они боятся, что их крестьяне,
узнавши про это, бунт сделают, и просили
нашего императора отобрать у
наших крестьян землю назад.
Я это наверное
знаю, потому что
наш владыка был здесь в Петербурге, и его регент, который с ним тоже был здесь, все это мне самой рассказывал.
— Я, брат, точно, сердит. Сердит я раз потому, что мне дохнуть некогда, а людям все пустяки на уме; а то тоже я терпеть не могу, как кто не дело говорит. Мутоврят народ тот туда, тот сюда, а сами, ей-право, великое слово тебе говорю, дороги никуда не
знают, без
нашего брата не найдут ее никогда. Всё будут кружиться, и все сесть будет некуда.
Неточные совпадения
Купцы. Так уж сделайте такую милость, ваше сиятельство. Если уже вы, то есть, не поможете в
нашей просьбе, то уж не
знаем, как и быть: просто хоть в петлю полезай.
— дворянин учится наукам: его хоть и секут в школе, да за дело, чтоб он
знал полезное. А ты что? — начинаешь плутнями, тебя хозяин бьет за то, что не умеешь обманывать. Еще мальчишка, «Отче
наша» не
знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрет тебе брюхо да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого, что ты шестнадцать самоваров выдуешь в день, так оттого и важничаешь? Да я плевать на твою голову и на твою важность!
Послушайте, Иван Кузьмич, нельзя ли вам, для общей
нашей пользы, всякое письмо, которое прибывает к вам в почтовую контору, входящее и исходящее,
знаете, этак немножко распечатать и прочитать: не содержится ли нем какого-нибудь донесения или просто переписки.
Анна Андреевна.
Знаешь ли ты, какой чести удостаивает нас Иван Александрович? Он просит руки
нашей дочери.
— // Я
знал Ермилу, Гирина, // Попал я в ту губернию // Назад тому лет пять // (Я в жизни много странствовал, // Преосвященный
наш // Переводить священников // Любил)…