— То-то, я ведь не утерплю, спрошу эту мадам, где она своего мужа дела? Я его мальчиком знала и любила. Я не могу, видя ее, лишить себя случая дать ей давно следующую пощечину. Так лучше, батюшка, и не
зови меня.
Ульрих Райнер был теперь гораздо старше, чем при рождении первого ребенка, и не сумасшествовал. Ребенка при св. крещении назвали Васильем. Отец
звал его Вильгельм-Роберт. Мать, лаская дитя у своей груди, звала его Васей, а прислуга Вильгельмом Ивановичем, так как Ульрих Райнер в России именовался, для простоты речи, Иваном Ивановичем. Вскоре после похорон первого сына, в декабре 1825 года, Ульрих Райнер решительно объявил, что он ни за что не останется в России и совсем переселится в Швейцарию.
Подруга Бычкова была вдвое его моложе: ей было лет девятнадцать. Это была простенькая, миловидная и добродушная московская швейка, благоговеющая перед его непонятными словами и не умеющая никак определить себе своего положения. Ее все звали просто Стешей, как
звали ее, когда она училась в магазине.
Неточные совпадения
— Не знаю, и вообще он как-то не внушает к себе доверия. Папа тоже на него не полагается. Вчера с вечера он все бредил,
звал Розанова.
— Да это вот они, мужики, одного «чертом»
зовут, — отвечал по-русски Рациборский.
— Нет, там всякие бывают: мы их
зовем «швахами».
Арапов рассказал в смешном виде розановское удивление при звонках и таинственном
зове и вышел из этой комнаты.
Как их ни
звали, чем ни соблазняли «в ночной тишине», — «дело есть», — отвечал коротко Арапов и опять, хлопнув себя ладонями по коленям, задувал...
Звали эту женщину Рогнедой Романовной.
— Мой милый! мой милый! —
звала кантониста маркиза: — вы там с ними не очень сближайтесь: вы еще доверчивы, они вас увлекут.
— Нюра! Нюрочка! Шаша! — позвал Пармен Семенович, подойдя к двери, и на этот
зов предстали две весьма миловидные девушки, одна на вид весьма скромная, а другая с смелыми, лукавыми глазками, напоминающими глаза отца, но обе во вкусе так называемого «размое-мое».
— Сюда, сюда, —
звал Бахарев, указывая на маленькую дверцу. — Ну, что вы? как? — расспрашивал Бахарев Розанова.
— Да. А вы почем знаете? Писали вам? Да, да-с, женился, перед самым нашим отъездом свадьба была. Гловацкие ездили, и нас
звали, да мы не были… Егор Николаевич, впрочем, был.
Далее сюда входил еще молодой паренек, которого здесь
звали Андреем Тихоновичем.
Слепец и его рыжий товарищ жили в большой, пустой комнате второго этажа и платили сторожу по три четвертака в месяц, а молодой жидок, которого здесь
звали Андреем Тихоновичем, жил в продолговатой узенькой комнате за ними.
— А может быть, теперь и сцен никаких не будет: она пожила, упрыгалась, едет сама, без
зова… а я буду поравнодушнее, стану учить Варюшку…
— Я вас
зову, madame, — с провинциальною ядовитостью проговорила Ольга Сергеевна. — Госпожа Бертольди!
— Кто
зовет Бахареву? — спросил новый голос.
— Томаш! — опять
зовет шепотом ребенок, — знаешь, что я хочу тебе сказать: я ведь пропаду тут. У меня силы нет, Томаш.
— Я пришел за решительным ответом о моих работах, — приступил к редактору суровый старик. — Меня
зовут Жерлицын; я доставил две работы: экономическую статью и повесть.
Молодого человека, проезжающего в этот хороший вечер по саванскому лугу,
зовут Лукою Никоновичем Маслянниковым. Он сын того Никона Родионовича Маслянникова, которым в начале романа похвалялся мещанин, как сильным человеком: захочет тебя в острог посадить — засадит; захочет в полиции розгами отодрать — тоже отдерет в лучшем виде.
Стародум. Оставя его, поехал я немедленно, куда
звала меня должность. Многие случаи имел я отличать себя. Раны мои доказывают, что я их и не пропускал. Доброе мнение обо мне начальников и войска было лестною наградою службы моей, как вдруг получил я известие, что граф, прежний мой знакомец, о котором я гнушался вспоминать, произведен чином, а обойден я, я, лежавший тогда от ран в тяжкой болезни. Такое неправосудие растерзало мое сердце, и я тотчас взял отставку.
— Пустое, будто я не знаю, что ты куряка. Эй! как, бишь,
зовут твоего человека? Эй, Вахрамей, послушай!
На грудь кладет тихонько руку // И падает. Туманный взор // Изображает смерть, не муку. // Так медленно по скату гор, // На солнце искрами блистая, // Спадает глыба снеговая. // Мгновенным холодом облит, // Онегин к юноше спешит, // Глядит,
зовет его… напрасно: // Его уж нет. Младой певец // Нашел безвременный конец! // Дохнула буря, цвет прекрасный // Увял на утренней заре, // Потух огонь на алтаре!..
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Послушай, как тебя
зовут?
Артемий Филиппович. То есть не изволите ли вы спрашивать, как их
зовут?
Хлестаков. Да, как их
зовут?
Городничий. Ну, уж вы — женщины! Все кончено, одного этого слова достаточно! Вам всё — финтирлюшки! Вдруг брякнут ни из того ни из другого словцо. Вас посекут, да и только, а мужа и поминай как
звали. Ты, душа моя, обращалась с ним так свободно, как будто с каким-нибудь Добчинским.
Пришел в село Усолово: // Корит мирян безбожием, //
Зовет в леса дремучие // Спасаться.